Правящее на Юге Судана Народно-освободительное движение не признает результаты губернаторских и парламентских выборов, которые прошли в ключевой нефтеносной провинции Южный Кордофан, какими бы они ни были.
Политическая ситуация в Судане накаляется с каждым днем в разных уголках страны. Территория республики напичкана «горячими точками», охладить некоторые из них не под силу правительству уже десятки лет. А нужно ли это правящей партии?
Страну раздирают в буквальном смысле сразу несколько конфликтов: подходит к своей официальной развязке двадцатилетний конфликт между Севером и Югом, не утихают страсти в Дарфуре, международная общественность уже подготовила судебный ордер на задержание президента страны Омара аль-Башира.
Казалось бы, конфликт Севера и Юга решился после январского референдума, на котором 95% жителей высказались за отделения Южного Судана в отдельное государство. Регион, в котором добывается 400-500 тысяч баррелей нефти в день, может начинать задумываться о сладкой жизни. Но не тут-то было! Перерабатываются и отгружаются эти баррели через порты на экспорт на севере. Однако такое распределение роли добытчиков и переработчиков вряд ли устроит северный регион. Очередная бомба замедленного действия заложена на африканском континенте. С одной лишь оговоркой: маловероятно, что гражданская война между Севером и Югом разыграется вновь. Оба региона так устали от военных действий, что будут искать всевозможные мирные пути урегулирования конфликта.
Тут особую роль играет руководство Южного Кордофана – пограничного региона, как раз этой золотоносной жилы. Результаты прошедших на минувшей неделе выборов не признала правящая партия Южного Судана, поскольку выявился ряд нарушений действующей администрацией во главе с Ахмедом Харуном, чьей выдачи за военные преступления в регионе Дарфур требует Международный уголовный суд.
На первый взгляд, может показаться, что ситуация в Судане носит внутригосударственный характер. Только вот за последние 15 лет в страну, уровень жизни которой едва ли можно сравнить с пригодным для существования, поступило 15 млрд долларов китайских инвестиций. Построены дороги и трубопроводы, больницы, школы, детские сады… На сегодня 50% всего суданского экспорта приходится на Китай. На его долю и 65-80% всей ежедневной добычи нефти, идущей по трубопроводу с юга к порту Порт-Судан.
Спрогнозировать развитие ситуации в этом регионе можно с минимальной погрешностью. Пока мировая общественность воодушевленно встречает и приветствует 193-ю страну, жители этой страны борются с нищетой и болезнями. Аналитики прогнозируют, что при добыче такими темпами, запас нефти в регионе может истощиться в кратчайшие сроки. Когда это случится, китайские миллиарды перестанут поступать в экономику Южного Судана, а страна снова погрязнет в кровопролитной борьбе.
К сожалению, конфликт Севера и Юга – не единственный в Судане. В 2003 году вспыхнула очередная «горячая точка» - Дарфур. Нынешний конфликт в регионе является следствием нерешенности целого ряда крупных проблем и противоречий, в том числе экономического, этнического, социального и политического характера. Все это обусловливает его масштабность и ожесточенность. И если в 70-е годы поводом служили природные условия и соперничество кочевников-скотоводов, то к рубежу века на лицо стало недовольство властями у населения. Не обходится и без межэтнических конфликтов, а также провокаций. Сейчас конфликт в Дарфуре – это зияющая кровоточащая рана на территории Судана, в которой главные коршуны антиправительственное «Движение за освобождение суданского Дарфура» и проправительственные вооруженные отряды арабов-кочевников – «джанджавид» («дьяволы на конях»). Последних отличает агрессия, насилие, акты геноцида, а также поддержка президента страны Омар аль-Башир, который не перестает заявлять, что власти исключают возможность ведения какого-либо диалога с ДОСД.
Имеются ли вообще какие-либо реальные шансы на прекращение кровопролитного конфликта на западе Судана? Теоретически, есть шансы мирного урегулирования. Для этого необходимо разработать программу экономического и социального развития Дарфура и определить возможные источники ее финансирования (зарубежные и внутренние, а таковые в стране имеются). Главным условием начала реализации этой программы должно служить полное прекращение обеими конфликтующими сторонами всех военных действий и актов насилия. Однако пока обе стороны не соглашаются на какой-либо диалог в этом направлении.
Главный вопрос, который беспокоит сейчас политиков: станет ли Судан новой Ливией или Египтом? Можно предположить, что да. Ведь действующим президентом страны Омаром аль-Баширом недовольны не только повстанцы в регионе Дарфур. Ордер на задержание президента получил Международный уголовный суд, который требует немедленной реализации документа. Аль-Башир правит страной ни много ни мало 22 года, столько же «у руля» был и бежавший президент Туниса… Маловероятно, что аль-Башир уйдет, покладисто склонив голову. Страна снова окунется в кровавые восстания. А тем временем, не стоит забывать, что такие державы как Китай и Россия с действующим президентом Судана ведут плодотворный политический диалог.
Только вот диалог этот направлен не на удовлетворение внутригосударственных интересов. Суданские конфликты уже причислены к разряду «гуманитарных катастроф», число жертв перевалило за 300 тысяч, а еще два миллиона числятся беженцами. Не удивительно, если в ближайшее время войска Чада активизируются в борьбе с суданскими проправительственными войсками. Цепочкой последует реакция Лиги Арабских государств, а конфликт перейдет в категорию «межгосударственный». Пока этого не случилось, международная общественность, затаив дыхание, следит за выборами в регионе Южный Кордофан.
