«Актер Дмитрий Антонов с женой, …». Как мило. Она лежит на диване и листает Vogue. В разделе светской хроники читает надписи к фото. «Актер Дмитрий Антонов с ЖЕНОЙ». О Господи…
…Семь лет назад она увидела его в каком-то фильме. Просто выбрала его наугад из огромного списка на домашней сети. И фильм зацепил, а актер, игравший главную роль, - и того больше. Она никогда раньше его не видела, и без особой надежды ввела его имя-фамилию на Яндексе. Выяснилось, что он играет в популярном на всю страну сериале (она не раз слышала его название от своей бабушки), и потому знаменит и обожаем.
Она улыбнулась – сериалы она не смотрела. И актер вдруг сразу упал в ее глазах. Хоть, конечно, она понимала, что не все начинают с Голливуда…
Прошел день, второй, третий, а актер все не выходил из головы. Она глупо хихикала и сама себе говорила, что понравилась ей только роль в фильме. Он сыграл ее как надо – но далеко не факт, что он такой в жизни. И все же… Кретинизм иногда достигает высшей точки. Она это знала за собой, и потому ничуть не удивилась, когда словила себя на том, что собирается искать его «в контакте». «Жуть какая», - подумала она, но все же попыталась. Нашла. С десяток человек. Двое – просто однофамильцы, а вот остальные… Кто настоящий, она не знала. Она вообще не была уверена, что хоть один из них – настоящий. Можно было написать ему что-нибудь (ему – это единственному «Антонову», который не перекрыл доступ к своей странице и выставил ее на обозрение), но стоит ли?
Ей вдруг стало тоскливо и скучно, и немного страшно - как будто этим что-то решалось. Она закрыла его страницу и вышла из сети. …На плите зашипело, она сделала тише огонь и вернулась на диван – додумывать и вспоминать. Она все никак не могла понять, где ее место. Профессия, которую она выбрала, ее не вдохновляла. Она прекрасно понимала, что еще только третий курс, ей всего лишь 20, она может бросить этот факультет и найти себе занятие по душе. Да что там – поехать куда угодно. Искать свое. Испытать трудности и прийти к счастливому финалу. Но нет… Она не осмелится. И это убивало. Она не знала чего хочет и не находила в себе смелости признаться, что жизнь проходит, а она ничего не может сделать… Но надо было решаться.
За лето чувство ненужности остывало, но как только она оказывалась в университете, среди озабоченных одними и теми же проблемами сокурсников (они, эти проблемы, были ей чужды), то остро чувствовала: нужно что-то менять. И как можно скорее. Она никогда бы на это не решилась, если бы не та история с Б. Она ни о чем не жалела. Не считала себя виноватой. И его не винила. Просто чувствовала, что случилась какая-то большая глупость, которую они должны исправить. И решилась помириться. К тому же – она была в этом уверена - существовала примерно 75-процентная вероятность того, что он обрадуется и забудет все, что она ему наговорила… Но она попала в совершенно невероятные 25 процентов. Она ни минуты не верила в них, просто оставляла про запас, для статистики, что ли… а они случились.
Он скроил совершенно неподражаемую мину и устало и чуть презрительно сказал, что «знаешь, я ввел тебя в этот круг…» «Что ж, по крайней мере, определенность», - улыбнулась она (благодаря Бога за то, что улыбка получилась такой как надо – не жалкой). И ушла. И больше его не видела. Потому что через две недели уехала. В Россию. В Петербург. Она никогда не хотела там жить. В ее первый приезд город покорил ее своей красотой – но и оттолкнул слегка мрачной и тяжелой атмосферой. Как будто сказал: «Езжай, откуда приехала. Погуляла и хватит». Но это был единственный город, в котором она хоть что-то знала. К тому же она боялась Москвы. Но при этом ей вдруг отчаянно захотелось найти себя в этой жизни, добиться чего-то значимого. К тому же не хотелось спугнуть саму себя – минуты решимости были редки, она это знала… Потому и поехала в Питер – чтобы, если вдруг силы ее оставят, уже нельзя было так легко вернуться к прежнему расслабленному существованию.
«Пора взять себя в руки!» - весело сказала она и вошла в вагон. Провожавшая заплаканная мама покачала головой. Она ровным счетом ничего не понимала и не знала, верить или нет в счастливое будущее. Знала только, что никогда ее дочь такой не была. И что сейчас, хоть она и улыбается из окна вагона, слезы душат ее… Потом она будет плакать еще не раз - от бессилия, от обиды, от одиночества… Хотеть домой. К маме. На свой диванчик. И к Б., который, несмотря ни на что, жалел и лелеял ее больше всех… И…к Антонову. Она помнила ту роль. И хотела такого как он. И вот ... «С женой». Почему она так настойчиво тогда о нем думала? Наверное потому, что он был последним ярким впечатлением в той, старой жизни… За исключением, конечно, недоуменных и даже откровенно презрительных физиономий некоторых знакомых, узнававших, куда она собирается и зачем.
Она улыбнулась. Жутко забавно. Теперь в светской тусовке считается невероятно модным иметь в гардеробе наряды «от Л.». Она лишена иллюзий и знает, что это все потому, что она «молодой талант». Потому и первые ряды на двух ее показах пестрели теми же лицами, что и страницы светской хроники. Всем так нравится благотворительность, а еще больше все новое….но пусть их. Она счастлива. Через три месяца уже следующий показ. Ей как всегда кажется, что она немного опаздывает и не успевает к сроку, но в то же время она понимает, что это пустяки и все будет хорошо…
На этаже остановился лифт. Она сладко потягивается. Она нарочно не пошла сегодня в студию, а осталась дома. Затеяла стирку. Приготовила на ужин нечто особенное. Словом, вела себя как образцовая жена. Жена Дмитрия Антонова. Ключи зазвенели у самой двери. Она бросила журнал на стол и поднялась. В конце концов, это глупо – читать о себе светскую хронику.
