В 1982 году я был командирован в город Протвино Серпуховского района.
Электричка, рано утром выехавшая с Белорусского вокзала, тащилась долго, на каждую станцию выбрасывая десант похмельных работяг с авоськами, в которых болтались завернутые в газеты завтраки. Из прорванных в газетах дыр торчали мятые рыжие батоны.
Туалеты в вагонах были закрыты. И не просто закрыты, а наглухо забиты гнутыми ржавыми шурупами. Те, кому оказалось невмоготу перенести дорожные тяготы, пристраивались между вагонами. Запашок в электричке стоял тот еще, и глядя на батоны, я чувствовал, как к горлу подкатывает комок утреннего поспешного завтрака.
Выйдя из электрички в Серпухове, я огляделся в поисках долгожданного заведения. Платформа во всю длину была оборудована ступенями, по которым, не создавая толкучки, удобно было спуститься прямо на обширную автостанцию. Вышел я примерно посредине платформы, и в обоих концах ее увидел знакомые очертания типового пристанционного сооружения. Левое было традиционно облуплено, вместо высоко расположенных окошек зияли пустые, как в знаменитом доме Павлова, черные проемы. Правое, напротив, было ухожено, сверкало свежей облицовочной плиткой. «Платный?» - подумал я. Это было бы суперновинкой, об этом только ходили смутные идеи. И я решительно направился туда.
Входя, я забросил за спину сумку и начал расстегиваться, но взгляд мой упал на стоящую напротив входа, где в типовом туалете привычно располагается бетонно-кафельное корыто писсуара, буфетную стойку и рыжую со взбитыми волосами буфетчицу за ней. Вдоль правой стены, как и полагается, были кабинки с возвышениями, в каждой кабинке был привинченный к стене столик-полочка, и стояли по двое-трое развеселые мужики с кружками пенного пива.
Вид у меня был совершенно обалделый, и мужики дружно загоготали, а один сказал:
-Э-э, мужик, ты чё, гадить сюда пришел?
Я бы забыл напрочь эту сцену, но лет пятнадцать спустя прочел почти точное ее описание у Довлатова, тоже от первого лица. Подозреваю, что он стоял среди тех весельчаков, а может быть, эта реплика стала у них привычным развлечением.
Следующее незабываемое впечатление от туалета осталось у меня после отпуска в городе Бердянске. В центре города, у летнего кинотеатра, стандартное сооружение, после последнего сеанса было освещено только яркими южными звездами через привычно выбитые окна. По наитию я догадался зажечь зажигалку, и это спасло меня. С зажигалкой в руках я пробалансировал меж беспорядочно расположенными кучами продуктов жизнедеятельности курортников и провалами в бетонной панели пола…
Но вершиной всего был общественный туалет в терминале «А» нового Питсбургского аэропорта.
Никого не удивить сегодня сверкающей кафельно-хромовой чистотой. Но было там кое-что еще, заслуживающее внимания. Например, отойдя от более-менее обычного фаянсового сооружения и не найдя рычага или крана, я увидел, что слив воды включается автоматически. Умывальник тоже не имел кранов, но когда в поисках кнопки я провел руку под трубкой, из которой, по моим понятиям, должна была литься вода, она тут же и полилась.
Рядом с краном торчала еще одна трубка; наученный, я поднес к ней руку, и в нее плюнуло душистым жидким мылом. Ну и конечно же, рукосушитель тоже включался автоматически. Только, в отличие от наших дребезжащих сооружений, работал почти бесшумно.
Тогда же, в Питтсбурге, я впервые познакомился с идеологией quality assurance – обеспечения качества. И во время долгого полета назад, в Киев, размышлял об этом.
Именно это, quality assurance, и было причиной различий между американским и отечественным туалетом.
Американцы-коллеги с изрядным скепсисом относились к этому самому assurance, к огромному количеству бумаги, затрачиваемому на попутную деятельность. И только один из них, пожилой коллега – мой однофамилец, заметил, что главная польза от quality assurance – это обязательность установления критериев качества в начале любой разработки.
Я вспомнил это, и, подумав, определил, какой критерий был установлен в начале проектирования американской уборной. Это требование максимального соблюдения гигиены, ради которой не жалели значительных затрат. Такое же требование, по всей видимости, было выставлено и конструкторам обыкновенного фонтанчика для питьевой воды.
Это устройство заслуживает отдельного описания.
Более-менее привычная чаша из нержавейки, только чуть пониже, не «шпинделяла» непрерывно. Я поискал кран и увидел на боковой поверхности чаши большую кнопку с выпуклым рисунком правой ладони. После удивительно мягкого нажатия кнопки потекла вода. Струйка лилась не вертикально, а под углом градусов 30, и сопло, из которого она выбивалась, было прикрыто сверху изящным сверкающим лепестком, чтобы к нему нельзя было присосаться. Напившись, я вдруг заметил с другой стороны чаши еще одну ладонную кнопку, но на ней была выпуклая левая рука!!! Конструктор позаботился о левше!
Гигиеничность была, судя по всему, не новым требованием. В туалете терминала «Дельта» аэропорта им. Кеннеди, довольно уже потрепанного временем, не было электроники. Но воду в умывальнике тоже не нужно было включать руками. Вдоль умывальника спереди была планка, которая прижималась торсом, и текла вода. В каком-то другом месте Америки под умывальником для этого была педаль…
Представляю себе ход рассуждений человека, ставившего задачу проектировщикам и конструкторам. «Сооружение, предназначенное для выполнения гигиенических процедур большого числа людей, должно быть максимально гигиеничным. Должна быть техническими и организационными мерами предотвращена возможность распространения опасных инфекций, для чего необходимо исключить физический контакт с поверхностями санитарно-технического оборудования». И так далее. И думаю, действительно, в обеспечении качества проектирования наиглавнейшее – обязательность установления базовых функциональных критериев и многоступенчатая проверка полноты их реализации.
Итак, главное в обеспечении качества - Задание. «Любая сформулированная задача содержит решение в неявном виде». При разработке системы обеспечения качества нужно об этом всегда помнить, иначе эта система навсегда останется всего лишь сводом малопонятных правил, которые могут служить хорошим инструментом принуждения и делания карьеры и совершенно никак не повлияют на повышение качества общего продукта предприятия.
P.S. Года три-четыре назад я посетил еще одну достопримечательность – уборную первого в истории европейской цивилизации парламента в Эфесе. Длинная мраморная скамья с рядом аккуратных отверстий, отполированных задницами сенаторов, а вернее, их рабов, гревших место в ожидании владельцев, и наверняка коротавших время за анекдотами и сплетнями. Узкий жолоб для омовения, расположенный напротив сидений. Председатель, конечно, сиживал первым по току воды… Но и в те далекие античные времена туалет выгодно отличался от серпуховского и бердянского…
