Слово как носитель национальной идеи
Уж чему-чему, а как эпатировать публику, Юрия Лужкова учить не надо — достаточно вспомнить его недавнее заявление по Севастополю, поставившее «на уши» чуть ли не половину Украины, чтобы стало ясно, что он мог бы руководить ассоциацией российских пиарщиков не хуже, чем недавний президент РАСО Владимир Мединский. При этом речь идёт об эпатаже совсем не того рода, который позволяют себе «звёзды» нашего шоу-бизнеса, совершая какие-либо нарочито вызывающие, но не выходящие за рамки их интимной жизни поступки, — Юрию Михайловичу не надо искусственно режиссировать высосанные из пальца скандалы, чтобы привлечь внимание к своей личности, у него и без этого всегда имеется в рукаве такой козырь, который не сможет остаться незамеченным ни его оппонентами, ни рядовыми наблюдателями. Этот непобиваемый козырь — не что иное, как наличие у него своего собственного мнения, отсутствие какового у большинства современных политиков представляет собой самый пугающий дефицит последнего времени, перевешивающий порою даже дефицит государственного бюджета. Скрываемая ими за ложной политкорректностью боязнь высказать своё мнение по острейшим вопросам российской политики долгие годы способствовала тому, что такие животрепещущие проблемы как отношение России к непризнанным республикам Абхазия и Южная Осетия, иерархия в российско-американских взаимоотношениях, а также целый ряд других межгосударственных проблем продолжали бесконечно долгое время находиться в некоем «подвешенном» состоянии, не получая своего конструктивного государственного решения. Поистине революционными шагами на этом фоне стали действия Президента Российской Федерации Дмитрия Анатольевича Медведева, разорвавшего, наконец, цепь политической пассивности и реальными делами продемонстрировавшего всем наше отношение не только к не признаваемым полтора десятилетия республикам, но и к нашим не совсем равноправным в последние годы взаимоотношениям с Соединёнными Штатами Америки.
Одним из тех немногих политических и государственных деятелей России, кто и в прежние годы позволял себе не только иметь, но и публично высказывать своё собственное мнение по самым «опасным» вопросам, был Юрий Михайлович Лужков, неоднократно озвучивавший такие шокирующие всех мысли, как заявления о необходимости пересмотра статуса Севастополя, а то и всего Крыма, или же — о выходе России из Договора о дружбе с Украиной. Да и вообще, практически ничего из того, что сходит с его уст или выходит из-под пера, не прошло незамеченным общественностью и нашими СМИ, цитируемость озвученных Лужковым мыслей — одна из самых высоких в сегодняшней российской политической элите! А таких мыслей у него множество, причём, не просто устно высказанных на каких-либо митингах, в интервью или дискуссиях, но облечённых в литературную форму и явленных в виде законченных статей или книг. Среди вышедших в последние годы можно упомянуть такие его книги как «Мы дети твои, Москва» (1996, переведена на сербский язык), «Мэр и о мэре» (2003), «Пособие для будущего мэра: Двенадцать бесед в библиотеке» (2003), «Российские законы Паркинсона» (2003, переведена на болгарский язык), «Воссоздание истории. Человечество в XXI веке и будущее России» (2003; переведена на английский и сербский языки; в 2007 году издана на армянском), «Конструктивный либерализм» (2004), «Сельский капитализм в России: столкновение с будущим: Аграрный вопрос Правительству» (2005), «Развитие капитализма в России. 100 лет спустя: Спор с Правительством о социальной политике» (2005), «Тайна Гостиного двора» (2006; переведена на немецкий и французский языки), «Россия 2050 в системе глобального капитализма: о наших задачах в современном мире» (2007), эссе «О любви» (2007, переведена на грузинский), книгу рассказов «Русские характеры» (2018), а также написанную совместно с И.Б. Титовым острополемическую книгу «Курильский синдром» (2018), посвящённую, как это видно уже из самого названия, проблеме Курильских островов.
Почти каждая из этих книг может претендовать на звание политического бестселлера, во всяком случае, ни одна из них не написана просто так, от нечего делать или просто от неутолённых литературных амбиций — все наполнены живых страстей и актуальных мыслей, все излагают позиции Мэра Москвы по обжигающе острым вопросам нашей действительности. Не может не поражать, с какой самоубийственной безоглядностью московский градоначальник говорит о вопросах, которые большинство современных политиков опасаются даже случайно затрагивать в своих беседах! А Ю.М. Лужков — будто специально вызывает огонь на себя, поднимая самые горячие из проблем нынешней жизни.
К категории именно таких — шокирующих сознание обывателя — мировоззренческих демаршей относится и его предложение возвратиться к идее переброски части стоковых вод рек Оби и Енисея в Среднюю Азию, аргументированно изложенное им сначала в письме Президенту Российской Федерации В.В. Путину (25.01.2005 года), а затем в книге «Вода и мир» (М.: «Московские учебники», 2018).
Казалась бы, что нового можно услышать сегодня в разговоре на эту тему? Ведь проект поворота северных рек на юг уже подвергался всенародному обсуждению (а точнее будет сказать — осуждению) в середине 1980-х годов, когда он ко всеобщей радости входившей тогда во вкус демократических перемен общественности был благополучно «зарублен» вышедшим 14 августа 1986 года постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР «О прекращении работ по переброске части стока северных и сибирских рек». Однако, если мы проанализируем газетно-журнальные публикации той поры, то увидим, что главными участниками этой, якобы всенародной, дискуссии и основными оппонентами разработчиков проекта переброски части стока северных рек на юг были вовсе не учёные, не аграрники, не лесоводы и не инженерно-технические специалисты, обнаружившие какие-либо недостатки в предлагаемом проекте и отстаивавшие более выгодные и безвредные для всех варианты, а представители совсем другой категории общества — писатели, зачастую не имеющие никакого другого образования, кроме филологического: Виктор Астафьев, Василий Белов, Юрий Бондарев, Сергей Залыгин, Леонид Леонов, Дмитрий Лихачёв, Валентин Распутин и другие их коллеги по единому тогда ещё Союзу писателей СССР, что даёт основание рассматривать эту их акцию отчасти как полноценную составную часть литературного процесса. Который, благодаря выходу книги Ю.М. Лужкова «Вода и мир», оказывается не завершившимся вплоть до сегодняшней поры.
Внимательное изучение доводов, которыми оперировали в тогдашней дискуссии представители литературного цеха, не может не обнаружить того обстоятельства, что фактически никто из них не имел представления о реальном положении вещей и руководствовался почти исключительно собственными представлениями о вреде и пользе прогресса для экологии и культуры Отечества. Главными аргументами противников проекта переброски сибирской воды в Среднюю Азию были опасения за то, что его реализация якобы нанесёт непоправимый ущерб экологии всех задействованных регионов, подорвёт такие традиционные для местных жителей промыслы как охота и рыболовство, и одновременно с этим приведёт к разрушению огромного количества лежащих на пути прокладки нового речного русла памятников религии и культуры. Так, например, опираясь исключительно на свои собственные (ничем не подкреплённые) данные, широко известный в те годы прозаик Юрий Бондарев утверждал, что при реализации проекта «поворота рек» будет уничтожено ровно 338 национальных памятников.
(Под этими «национальными памятниками» имелись в виду, главным образом, деревянные церкви, избы и подворья старинных русских деревень, стремительно вымирающих и разрушающихся сегодня без покинувших их жителей, которые как раз и могли бы возродиться, если бы рядом с ними пролегло русло канала, по которому потекла возвращающая жизнь этим регионам вода…)
Как замечает в работе «Советская цивилизация» публицист и философ С.Г. Кара-Мурза, проводившуюся в тогдашних СМИ кампанию борьбы против реализации этого проекта отличал весьма жёсткий и не приемлющий никаких разночтений тоталитаризм. «Противники “поворота рек”, — пишет он, — не сказали: “Да, неплохо было бы подкинуть воды в Среднюю Азию, но лучше бы перебрасывать её не через Тургайский прогиб, а километров на двести восточнее”. Или так: “Да, Средняя Азия задыхается без воды, но сразу пустить им 27 км? — жирно будет. Надо вести проект не в два этапа, а в четыре”. Много могло быть вариантов возражений, но отрицание сразу было доведено до абсолюта: “Никакой переброски рек!”. Примечательно, что кампанию вели исключительно возбуждённые перестройкой группы гуманитариев и тех, кто туманно называл себя тогда “экологами”. В эти группы не допускались ни специалисты, много лет работавшие над данной проблемой, ни практики (скажем, хлопкоробы)».
Вследствие такого подхода к обсуждению проблемы читателям этой «дискуссии» (в том числе и из числа ЦК и Совмина) была представлена только одна — сугубо негативная — точка зрения на результаты реализации данного проекта и совершенно скрыта её позитивная составляющая.
К сожалению, ещё и сегодня, спустя уже два с лишним десятилетия, аргументация противников переброски северных и сибирских рек на юг ведётся примерно на том же самом уровне, что и в 1980-е, хотя она исходит уже не от потерявших свой общественный авторитет писателей, а от представителей научных или хозяйственных кругов. Вот, например, пять аргументов против возрождаемого Лужковым проекта, которые приводит академик Пётр Гончаров.
Первое: из-за значительного испарения во время своей переброски, — утверждает он, — вода будет приходить к месту назначения сильно засолённой.
Второе: неизбежная почвенная фильтрация приведёт к заболачиванию большой территории.
Третье: канал преградит путь диким животным и нарушит традиционные пути их миграции. (Как будто лоси, рыси, волки, медведи и другие звери не плавают и не бегают по льду через тысячелетиями лежащие у них на пути реки Нерчу, Олёкму, Лену и другие водные преграды! — Н.П.)
Четвёртое: вместе с северной водой в южные районы пойдёт и описторхоз, которым так богаты северные реки (т.е. природно-очаговое заболевание, приводящее к раку печени и поджелудочной железы, которое распространяют путём переноса на себе их личинок живущие в северных реках моллюски).
И пятое: необходимо учесть, что перебрасывать предполагается реки сибирского юга, которые несут с собой на север тепло, а значит, из-за предполагаемого оттока воды, граница холода передвинется к югу на 50 или даже более километров.
Полемизируя с этими утверждениями, бывший директор проектного института «Средазгипроводхлопок», вице-руководитель объединения «Водпроект» Минсельводхоза Республики Узбекистан В.И. Антонов говорит, что мнение академика о том, будто, «вода придёт к месту назначения сильно засолённой и приведёт к заболачиванию» — неправда. Трасса канала выбрана так, что о засолении воды и заболачивании местности не может быть и речи. Кроме того, говорит Антонов, похожей на преднамеренную неточность выглядит и утверждение о том, что «с северной водой пойдёт и описторхоз» — поскольку перебрасывать-то предполагается как раз реки сибирского юга, а не севера! Да и вообще, уточняет он, к возможной переброске предполагается всего лишь только 5, от силы — 7% стока вод рек Оби и Иртыша, причём, эти 5-7% стока являют собой потенциальную основу для всевозможных наводнений, неоднократно обрушивающихся в весенне-летний период на регион Западно-Сибирской низменности, так что их своевременное изъятие из водооборота — это не проблема для обско-иртышского региона, а благо!...
Авторы проекта переброски части сибирских рек на юг были вполне здравомыслящими людьми и не собирались перегораживать Обь с Енисеем мощными плотинами или гнать воду в Среднюю Азию непосредственно от места впадения речек в Ледовитый океан. Они планировали всего лишь отвести на юг порядка 5-7% их стока, чтобы уберечь тем самым от подтопления и заболачивания поймы самих этих рек, а заодно спасти от высыхания Аральское море и решить проблему с поливом хлопковых полей в Средней Азии.
Осуществить эти крайне привлекательные и перспективные планы помешал тогда захлестнувший страну, не хуже сибирских паводков, разлив политической свободы, первой пробой сил которого как раз и стала борьба против проекта «поворота рек». А между тем, плюсов в этом грандиозном замысле было и остаётся гораздо больше, чем кажущихся (а тем более — искусственно надуманных!) минусов, а при должном подходе к осуществлению проекта минусов можно избежать и вовсе.
Вышедшая в 2018 году книжка мэра Москвы Юрия Лужкова с почти толстовским названием «Вода и мир» (свидетельствующим о том, что её автор вовсе не лишён творческого потенциала, необходимого каждому пишущему для достижения хотя бы минимального литературного успеха) убедительно, ёмко и в то же время довольно просто раскрывает перед каждым читателем суть столь опрометчиво отвергнутого обществом проекта, порождая желание ознакомиться уже не с интерпретациями опьянённых свободой слова писателей, а непосредственно с мнением серьёзных учёных, специалистов и государственных деятелей.
Так, например, о том, что «следовало бы вернуться к идее переброски вод сибирских рек», заявил недавно такой авторитетный участник этой незавершённой вплоть до нынешнего дня дискуссии как президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. «Мы вели очень серьёзный разговор с российскими учёными, которые сами занимаются этим вопросом, — сказал он. — Тогда, в конце восьмидесятых, его просто заболтали демократической риторикой, на самом деле серьёзного (негативного) влияния на экологию этот проект не оказал бы. Если бы построили канал от Оби к Аралу… это оживило бы экономику российских и казахстанских степей, стало бы мощным политическим и экономическим интегрирующим проектом. Я думаю, что к нему надо вернуться…»
В необходимости возвращения к проекту переброски части стока северных и сибирских рек в южные регионы убеждён и Юрий Лужков, считающий, что «отказываться от больших проектов, значило бы признать, что Россия — просто огромный резервуар с природными ресурсами, что мы живём во второстепенной стране, которая не может обеспечить интересов своих граждан…» Реализация проекта переброски части стока вод Оби, Иртыша и Енисея в Среднюю Азию не только не принесёт нам экологических бед, считает он, но наоборот — устранит в бассейне вышеназванных рек постоянную угрозу наводнений, будет способствовать оживлению природы Тюменской, Омской, Челябинской, Оренбургской и, особенно, бедной на воду Курганской областей, да и вообще всех территорий вдоль трассы будущего канала. В результате сооружения этого грандиозного объекта пресные воды России перестанут бессмысленно выливаться в океан, а «страна получит ноу-хау и строительный опыт, достойный того, чтобы успешно выходить с ним на международный гидротехнический рынок», — пишет Юрий Михайлович. Вместе с тем российская вода принесёт подъём экономики народам Средней Азии, упрочив тем самым рассыпающуюся на наших глазах межнациональную дружбу бывших братских республик. Ну, а подъём национальных экономик даст рабочие места внутри этих республик и сократит захлёстывающие ныне Россию потоки нелегальных мигрантов. Сегодня, когда кризис породил огромную безработицу, работы по реализации проекта могли бы дать столько необходимых рабочих мест и для россиян, и для приезжих, и для жителей тех республик, по которым пройдёт трасса канала! В связи с постоянно меняющимися валютными курсами и растущими ценами на материалы, определить точную сумму реализации проекта на данный момент невозможно (завтра она будет уже иной), но с учётом того, что в нашем Стабилизационном фонде сегодня лежат без всякого дела (стремительно скукоживаясь из-за кризиса) около 1,5 триллионов долларов, начать проектные работы мы могли бы даже без помощи международного консорциума, организовать который предлагает Юрий Лужков. (Хотя впоследствии его создание было бы нелишним.)
Мир, как отмечают экономисты и политики, стоит сегодня на пороге «водных войн», и реализация плана переброски воды северных и сибирских рек в Среднюю Азию сняла бы нарастающую здесь напряжённость, не в последнюю очередь связанную с дефицитом воды.
В конце концов, пресная вода уже давно стала в международной торговле таким же товаром, как нефть и газ, так что Россия получила бы при этом стабильный и постоянно восполняющийся источник прибыли, гораздо более надёжный, чем нефтяные или газовые месторождения. Спросите любого москвича — он вам без обиняков скажет, что Лужков за не сулящее прибылей дело не возьмётся, и если уж мэр российской столицы начал бороться за возвращение к проекту «переброски» северных рек, значит, это не просто выгодно для Москвы и России, а сверхвыгодно! Причём не только в финансовом отношении, но и в идейном. «Без воодушевления, вдохновения, веры в победу нам страну не сохранить, — пишет Лужков в своей книге. — Нужны высокие цели, великая культура, потому что без этого не будет России. Именно в этой связи я говорю, что России не хватает амбициозных проектов национального масштаба, в реализации которых мог бы участвовать весь народ. Проекты созидательные, которые бы не просто восстанавливали инфраструктуру (дороги, жильё), а были нацелены на общенациональные результаты. Мы должны строить мощное, сильное государство. Россия будет либо великой, либо её не будет. Это и есть исторический выбор…»
Думается, нам уже давно пора начинать слышать слова тех, кто искренне болеет за Отечество и видит реальные пути для укрепления его материального и духовного могущества. И нашей литературе пора возвращать себе былую активность и влияние на жизнь общества. Слово — особенно в России — всегда было действенным и эффективным средством воздействия на жизнь и орудием её преобразования. Хватит литературе уподобляться гаремной танцовщице. Пока она развлекала разомлевшую от демократии публику (возомнившую, что можно до конца дней разворовывать Отчизну, наслаждаясь куршавельскими утехами да покупкой океанских яхт), в Россию пришёл кризис. И сегодня литературе надо засучивать рукава и браться за создание если не глобальной национальной идеи, то хотя бы мощных национальных проектов, способных вдохнуть в народ высокий дух и дать ему огромное созидательное дело.
Пока что, к сожалению, этим занимается один Лужков.
