Исход лета. Поздний закат. Темное покрывало августовской ночи плавно опускается на плечи планеты. Все ярче сполохи костра и веселее трещат в нем сучья. Полное безветрие слегка оттеняется приближающейся ночной свежестью. Громче становятся разговоры и смех у костра. Я встаю и поворачиваюсь к потухающему зареву заката. Уснул еще один день, но завтра он проснется: как ни в чем не бывало, протрет глаза и подарит нам рассвет.
Там, левее умирающего рваного багрянца, в последний раз мелькнул, сверкнув бирюзой, глаз реки, поросшей местами по берегу лозняком. Оглядываюсь на друзей. Никто не обращает на меня внимания, и я направляюсь в сторону реки. Чувствую ногами влажность травы - как же быстро выпадает роса. Может, в темноте она не боится присесть на стебельки?
Что-то в плотных сумерках пролетает мимо лица. Я протягиваю руку, и мне на ладонь садится взъерошенный росой мотылек. Глажу, стараясь не стереть пыльцу, его мягкие трепещущие крылья, загнутые антенки усиков. Он, наверное, недоволен и улетает к реке. Здорово, наверное, быть бабочкой?
Высыпали первые яркие звезды - скоро подтянутся и остальные, ведь, в августе, до восхода поздней Луны им надо успеть собраться в Млечный Путь, набраться сил, осветить мир и, не поблекнуть в ее свете. Бросаю взгляд через плечо. Светлое пятно на месте нашей стоянки выделяется на фоне черного неба: там трещит и во всю старается костер. А за мной тянется темная дорожка поврежденной росы-пудры, присыпавшей все вокруг и мерцающей звездной пылью в каждой своей маленькой капельке-линзе.
Вот и река. На ходу сбрасываю одежду и спускаюсь, мимо мелких кустиков, на песчаный пляж. «Какая тихая ночью река»: - думаю я, осторожно вступив в маслянистую, сонную воду. И сразу у моих ног собираются любопытные эмбрионы тумана. Они скользят совсем неслышно - только легкое размытие зеркального отражения звезд выдает их присутствие.
Очень медленно и тихо я иду дальше от берега и легонько ложусь на воду. Я не хочу потревожить реку. Путь она дремлет. Переворачиваюсь на спину и смотрю на звезды, едва шевеля кончиками пальцев для равновесия. Пусть река унесет меня до следующего пляжа.
Какой же неповторимый отсюда Млечный Путь. Непрерывная, сотканная из звездной паутины гипнотическая дорога в вечность. И я сейчас скольжу спиной по ее звездному отражению. Как было бы хорошо, если бы отражение вдруг обрело силу и красоту оригинала.
Где-то, когда-то, давно. Помню. Читала. Шепот...
- «Кто, ты?»
Шепот или послышалось?
- «Кто, ты?»
Ромка? Река? Звезды?
- «Кто, ты?»
Также шепотом отвечаю:
- Я бабочка.
- Лети к нам, бабочка.
- Я не умею.
- Мы дадим тебе звездную пыльцу.
- Нет, у вас там холодно и одиноко.
- Что ты, милая. Нас не сосчитать. Мы горячие. Ты будешь парить среди нас вечно. Хочешь?
Повинуясь гипнозу, я тянусь к ним, и неведомая сила делает меня легче перышка птицы, парящего на ветру.
- Люба-а-а-а-а! - Ударной волной прокатилось над поверхностью воды, отражаясь от уже подросших хлопьев тумана.
- Люба-а-а-а-а! - Я судорожно оглядываюсь, прихожу в себя и с плеском падаю в воду. Клочья тумана заметались, и в страхе стали прятаться между веточками кустов.
Далеко на берегу скачет луч фонарика.
- Ромка!
Я поспешно выбираюсь из воды и, путаясь в высокой траве, сломя голову, несусь к нему. Втыкаюсь грудью в его теплый свитер и беззвучно плачу. Он смущенно гладит мои мокрые волосы.
- Любимый... Это же, правда? Ты, ведь, не хотел меня отдать им?
Еще далеко да рассвета и роса только начала остывать. Мы опускаемся в мягкую траву, сжимая друг друга в объятиях. Вижу, как звезды стали ярче и приблизились к нам. Пусть смотрят и оценивают - чей инстинкт сильнее. Бабочки или Любви.
