|
Тогда все еще только начиналось: в Щербинках открылся ипподром, и одно из отделений отдали Евгению Васильевичу Абрамову (очень опытному тренеру) под школу конного спорта. Он закупил лошадей — терцев, венгров, тракенов и рысаков. Тогда, в советское время, все было намного проще: были спорткомитеты, государство заботилось о развитии всех видов спорта, даже таких дорогих, как конный…
А основных спортсменов еще не было: Евгений Васильевич ждал ребят из армии. Возле лошадей в основном вертелась мелкота, на уровне III разряда. Разумеется, я среди них выделялась своей подготовкой, способностями, а главное - бесстрашием. Нет, правда! Мне доверяли самых «крутых», как сейчас сказали бы, жеребцов. Терец Триумф, тракен Фантом… А потом к ним добавился и Феникс.
Это был рыжий жеребец венгерской породы. Довольно крупный, неплохо сложенный, но какой-то заполошный, нервный.
На него однажды уже садился кто-то из наших, но он ускакал на другой конец ипподромного круга и там всадника сбросил. А может, тот сам катапультировался. По крайней мере, вернулись они порознь. И больше желающих заездить Феникса не было. Ну, кроме меня, конечно.
Потому меня и усадили на этого «строптивца».
Двое держали, третий подкинул. Жеребец рванулся, как бешеный, но его удержали. Я устроилась поудобнее, подобрала поводья и кивнула: "Отпускайте". Все отскочили - и жеребец вылетел из конюшни. Стоило мне натянуть поводья, как он задрал голову и боком пошел в сторону, прямо на площадку перед соседним отделением, где свою лошадь гонял на корде бригадир-рысачник (который немедленно разразился дикой руганью).
Конечно, свалка бы получилась жуткая, если бы мой Феникс запутался в корде.
Но я уже все поняла: лошадь слабоуздая, то есть у нее тонкий беззубый край десны, и железо трензеля причиняет сильную боль. Потому так и получилось с первой заездкой.
Лошади больно — она бежит, это же естественная реакция. А всадник? Натягивает поводья. А лошадь? Убегает от боли еще быстрее. Всадник еще сильнее натягивает поводья, да еще и вцепляется изо всех сил ногами, чтобы не упасть. Лошадь… ну, и так далее.
В общем, представляю, какую скорость они развили…
Разобравшись, в чем дело, я уже не натягивала поводья, а, наоборот, полностью расслабила руки. Мягкими полуодержками притормозила его и легкими прикосновениями повода к шее и шенкеля к боку направила на свою территорию. И, поставив в смену (смена — это когда лошади двигаются друг за другом по периметру площадки), объявила: "Он слабоуздый, Евгений Васильевич". Тренер только кивнул — мол, вижу.
В смене, конечно, он ходил плохо: то и дело шарахался, срывался в галоп. Но все-таки уже был, хоть и с трудом, но управляемым. Вообще, на слабоуздых лошадях ездить очень сложно. Если рука жесткая – только нервы портить себе и лошади…
А как сложилась его дальнейшая судьба — не знаю. Гагара-то в прокате бегала и в учебной группе. Но, кажется, в спорте Феникс не продвинулся. Его пугливость объяснялась плохим зрением, а близорукая и слабоуздая лошадь не очень-то пригодна для спорта.
|
