Как это часто бывает в современной России, еще один ООН-овский праздник прошел практически незамеченным в нашей стране. Я говорю о Международном дне ненасилия, который был установлен резолюцией Генеральной ассамблеи Организации объединенных наций 15-го июня 2007 года.
<!-- @page { size: 21cm 29.7cm; margin: 2cm } P { margin-bottom: 0.21cm } PRE { font-family: "Bitstream Vera Sans Mono", monospace; font-size: 10pt } -->
Как это часто бывает в современной России, еще один ООН-овский праздник прошел практически незамеченным в нашей стране. Я говорю о Международном дне ненасилия, который был установлен резолюцией Генеральной ассамблеи Организации объединенных наций 15-го июня 2007 года.
Эта дата для праздника была выбрана не случайно, ведь, второго октября родился Махатма (от санскритского махатман — великий дух или великая душа) Ганди, основоположник философии ненасилия. В соответствии с резолюцией ООН, Международный день служит дополнительным поводом для того, чтобы «пропагандировать ненасилие, в том числе путем просветительной и общественно-разъяснительной работы».
Государственный министр по международным делам Индии Ананд Шарма, внося резолюцию от имени 140 авторов на рассмотрение Генеральной ассамблеи ООН, заявил, что «широкий и разнообразный спектр создателей документа является отражением чувства глубокого уважения к Махатме Ганди, а также непреходящего значения его философских взглядов». В своем выступлении он привел следующее высказывание покойного руководителя: «Ненасилие является величайшей силой в руках человечества. Оно мощнее самого мощного разрушительного оружия, порожденного человеческой изобретательностью».
Принцип ненасилия отрицает использование физического насилия для достижения социальных или политических изменений. Существует, как минимум, три основных категории ненасильственных действий: выражение протеста и убеждение (сюда относится, в частности, проведение маршей и пикетов); отказ от сотрудничества; ненасильственное вмешательство (например, блокирование движения или захват помещений без причинения вреда людям). Нередко характеризуемая как «политика простых людей», эта форма социальной борьбы была принята широкими массами населения во всем мире в борьбе за социальную справедливость.
Одиночный пикет проведен в Кировском районе Питера
В Международный день ненасилия Президент Петербургской Гражданской комиссии по правам человека, Роман Чорный провел пикет одного человека рядом с Психоневрологическим диспансером Кировского района Северной столицы, протестуя против постановки необоснованных психиатрических диагнозов пациентам.
В Петербурге стояла прохладная и ясная погода. Президент Гражданской комиссии по правам человека культурной столицы, Роман Чорный провел одиночный пикет с раздачей информационных материалов. Его протест был направлен против необоснованной диагностики депрессий у российских граждан (http://roman-chorny.livejournal.com).
Именно амбулаторная психиатрическая служба, основой которой в Санкт-Петербурге и других крупных городах Северо-Запада России являются психоневрологические диспансеры, занимается выявлением и диагностикой так называемых «депрессивных расстройств».
Проблема, однако, заключается в том, что «депрессивные расстройства», также как и большинство других «психических расстройств», имеющихся в официальных перечнях психических расстройств: от Американской психиатрической ассоциации - DSM (Диагностическом статистическом руководстве психических расстройств); от Всемирной организации здравоохранения - ICD (Международной классификации заболеваний), не являются болезнями, т.е. не выяснены их причины, как у большинства соматических заболеваний.
Согласно мнению Аллена Ж. Френсиса, профессора психиатрии медицинского центра университета Дьюка и председателя группы экспертов DSM четвертого пересмотра, «вероятно, нельзя придумать худший термин, чем «психическое расстройство», для описания болезненных состояний, классифицированных в DSM-IV» (http://www.pseudoscience.ru/nauch-mosh.htm - по состоянию сайта на 02.10.11).
«Психические расстройства» - это, скорее, некие психологические проблемы, произвольно объединенные в синдромы при помощи обычного голосования именитых психиатров,. Эти синдромы, включая «депрессивные расстройства», включаются затем в DSM и ICD, ставятся, как научно обоснованные диагнозы, ничего не подозревающим пациентам.
С наступлением осени некоторые российские врачи-психиатры активно пропагандируют якобы имеющее место быть значительное возрастание числа россиян, страдающих депрессией. «В такие переходные периоды, как весна и осень, депрессивные расстройства возникают гораздо чаще. С наступлением этой осени число россиян, обратившихся за помощью в психиатрические центры, возросло на 15-20% по сравнению с числом обратившихся к психиатру летом", – сообщил и.о. директора Центра социальной и судебной психиатрии имени Сербского Зураб Кекелидзе.
При этом г-н Кекелидзе сказал: «Никто не сомневается в необходимости обращения к хирургу, если у него аппендицит, а если с головой плохо, то к врачу - в последнюю очередь. Сам больной никак не справится с депрессией — только с помощью психиатра. Мысль о том, что при психических расстройствах врач будет лучшим советником, должна стать реальностью" (http://www.dni.ru/society/2021/9/30/219743.html - по состоянию сайта на 02.10.11).
Увы, подобные высказывания выглядят, как неприкрытая реклама психиатрических услуг, замаскированная под научные заявления.
В 1994 г. Норман Сарториус, президент Всемирной психиатрической ассоциации (с 1996 по 1999 год), заявил на конгрессе Ассоциации Европейских психиатров: «Прошло то время, когда психиатры считали, что они могут вылечить душевнобольных пациентов. В будущем психически больным придется научиться мириться со своими болезнями» (http://www.pseudoscience.ru/nauch-mosh.htm - по состоянию сайта на 02.10.11).
Так что, даже если бы «депрессивные расстройства» были действительными болезнями, то какой смысл спешить обращаться за помощью к психиатрам, если они не могут вылечить своих пациентов?! В любом случае, потенциальным клиентам психиатров следует знать вышеуказанные данные о сомнительности многих психиатрических диагнозов. Ведь, в Законе РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» говорится о том, что врачи-психиатры обязаны знакомить своих пациентов с информацией об их диагнозе, лечении, прогнозе лечения и о том, что может произойти с пациентом, если он будет оставлен без лечения. Сами психиатры редко информируют своих клиентов о, мягко говоря, спорности, многих психиатрических диагнозов и о том, что вылечить диагностируемые психические расстройства им не удается. Поэтому такую информацию приходится обнародовать правозащитникам.
Нужно, однако, отметить, что решение о том, лечиться или не лечиться, должен принимать только сам дееспособный человек, у которого есть те или иные психологические проблемы.
Может ли помочь жалоба защитить права гражданина в Петербурге?!
Каким еще способом, корме пикетов пострадавшие «простые граждане», могут отстоять свои права?! Обращаясь к правозащитникам, а те, в свою очередь, могут обратиться в органы исполнительной власти. Примером подобного случая, является случай Кокина Владимира Аркадьевича (Ф.И.О. изменены), задокументированный Гражданской комиссией по правам человека Санкт-Петербурга. По данному случаю Комиссия письменно обратилась в Комитет по здравоохранению Северной столицы.
В Гражданскую комиссию по правам человека обратился Кокин Владимир Аркадьевич, зарегистрированный в Санкт-Петербурге. Его брат, Кокин Андрей Аркадьевич, проживающий по тому же адресу и являющийся собственником квартиры, находился на диспансерном наблюдении в ПНД (Психоневрологическом диспансере) №10. Неоднократно находился на лечении в ПБ (психбольнице) №2 им. Св. Николая Чудотворца, где его содержали длительное время без выписки. Одна такая госпитализация длилась 12 лет!!! При этом, как пояснил Кокин В.А., брат не является опасным больным, в домашних условиях ведет себя вполне адекватно, полностью ориентируется. Причины столь длительного содержания Кокина А.А. в условиях стационара Кокину В.А. не понятны.
16 сентября 2021г. Кокин Андрей Аркадьевич был выписан из 5-го отделения ГПБ (городской психиатрической больницы Санкт-Петербурга) №2, где находился с ноября 2020г. При выписке Владимир Аркадьевич подписал обязательство, что будет контролировать посещения Андреем Аркадьевичем участкового врача ПНД №10. В выходные дни Андрей Аркадьевич 17.09 и 18.09.11 находился дома, чувствовал себя хорошо, ходил на прогулки, несколько раз ходил в магазин за продуктами, где самостоятельно совершал покупки и возвращался домой, совершенно нормально ориентировался в окружении, вел себя вполне адекватно.
В понедельник, 19.09.2021г. Кокин В.А. вместе с братом доехал до ПНД. Андрей Аркадьевич пошел на прием к участковому врачу-психиатру, а Владимир Аркадьевич поехал на работу. После работы Кокин В.А. не обнаружил брата дома, и, позвонив в психбольницу, узнал, что его опять госпитализировали. Со слов Андрея Аркадьевича, Кокину В.А. известно, что в ПНД тому сделали укол, от которого он почувствовал себя плохо, после чего без каких-либо объяснений его отвезли в психиатрическую клинику.
21.09.11 г. при посещении Андрея Аркадьевича в больнице Кокин В.А. увидел, что тот «заколот» препаратами. Андрей Аркадьевич выглядел очень плохо, координация была нарушена, речь невнятная, текли слюни. Медсестры вывели Кокина А.А. на свидание под руки. Кокин В.А. в связи с таким состоянием брата обратился к заведующей отделением, после чего в последующие 2 посещения Андрей Аркадьевич стал выглядеть немного лучше.
Кокин В.А. считает, что настоящая госпитализация его брата, Кокина А.А. в психиатрический стационар была совершенно необоснованной. Кокин А.А. не отказывался от амбулаторного лечения, своевременно посетил ПНД. Столь длительное содержание его в стационарных условиях ведет к развитию «госпитализма», утрате социальных навыков. Кокин А.А. является собственником квартиры, а от персонала отделения Кокин В.А. слышал, что брата хотят признать недееспособным и направить в ПНИ. В.А. Кокин предполагает, что в данном случае может иметь место чья-то заинтересованность в жилье его родного брата, поэтому его столь длительно удерживают в стационаре и «закалывают» до невменяемого состояния. Учитывая, что именно в этой больнице работал заведующим отделением небезызвестный психиатр Веденеев, осужденный ранее за участие в махинациях с жильем пациентов ГПБ № 2, а также многочисленные публикации о других случаях отъема и присвоения психиатрами жилья пациентов, такие опасения Кокина А.А. могут быть вполне обоснованны.
Со своей стороны, Гражданская комиссия по правам человека Северной столицы полагает (и заявляет об этом открыто и во всеуслышание), что при госпитализации Кокина А.А. в психиатрический стационар были нарушены его права, гарантированные ст. 5 Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», предусматривающей оказание психиатрической помощи в наименее ограничительных условиях, по возможности по месту жительства; содержание в психиатрическом стационаре только в течение срока, необходимого для обследования и лечения.
Комиссия обратилась в Комитет по здравоохранению Санкт-Петербурга с просьбой провести проверку сведений о необоснованности госпитализации Кокина А.А. в психиатрический стационар, учитывая его готовность получать амбулаторное лечение по месту жительства. По выявленным нарушениям правозащитники просят принять меры в рамках компетенции Комздрава.
Другим примером нарушений прав граждан в области психиатрического здравоохранения в Северной столице России и примером попытки защиты своих прав ненасильственными методами служит случай Эрконен Валерии Адлеровны (Ф.И.О. изменены). Она также обратилась за помощью в некоммерческое партнерство «Гражданская комиссия по правам человека». С ее согласия, правозащитники предали гласности случай Эрконен В.А.
Вот что она пишет в своем заявлении в Гражданскую комиссию Санкт-Петербурга: «Вместе с тяжелобольной матерью я жила в 2-х комнатной квартире, до 2018г. ухаживала за ней. Наша квартира была не приватизирована. У меня есть младший брат, проживающий со своей семьей по другому адресу, имеет в долевой собственности большую квартиру 81 кв.м. Несмотря на то, что брат с 1968 г. в квартире не проживал, он оставался быть прописан вместе с нами. Брат стал претендовать на нашу с матерью квартиру, требуя приватизации и передачи доли квартиры в его собственность. Я отказалась, т.к. было понятно, что я могу вообще остаться без жилья. При обмене старых паспортов на новые у нас мамой возникли проблемы. В жилищной конторе был затерян паспорт матери, работники сунули его куда-то в тумбочку и забыли про него. Из-за этого матери прекратили выплачивать пенсию. А мой паспорт затерялся дома, и мне также перестали выдавать пенсию. Я жила на те сбережения, которые у меня были. Но коммунальные услуги в тот период я не могла оплатить, и задолженность погасила тогда, когда мне выплатили пенсию за год.
23 апреля 2018г. я находилась в комнате с матерью, осуществляла уход. У брата был ключ от квартиры. Неожиданно в комнату ворвались 2 санитара, схватили меня и потащили в машину скорой помощи. Мне не позволили одеться, тащили по лестнице босиком. Меня привезли в приемный покой Психиатрической больницы (ПБ) №3, затем поместили в 26-е отделение. Я рассказала заведующей отделением о ситуации, рассказала о том, что дома находится беспомощная больная мать. Меня задержали на 1 день для обследования, на следующий день я была комиссионно освидетельствована и выписана из больницы. В сопроводительной документации (направлении на госпитализацию) была написана ложная информация, что я якобы угрожала выброситься из окна. 24 апреля я вернулась домой. Примерно через 30 минут ко мне ворвались брат с племянницей, оба разъяренные. Племянница кричала: «Ну что, получила по мозгам».
12 мая 2018г. в квартиру опять ворвались 2 санитара с криком «Ну что, кого брать?». Брат показал на меня, санитары схватили меня и опять потащили к выходу. Брат передал им за спиной конверт. Мать, понимая, что остается без меня, стала громко кричать. Меня опять доставили в ПБ№3 в приемное отделение. В приемном отделении меня ни о чем не спрашивали, дали подписать только бумажки на сданную одежду и ценности. Согласия на госпитализацию и лечение у меня не брали. Меня поместили в 14 отделение. Я попыталась поговорить с заведующей отделением и лечащим врачом, но те были предвзято против меня настроены и не стали слушать, уже получив заполненную на меня ложную информацию. Врачи-психиатры отделения со мной не разговаривали, обследования не проводили. Через 6 дней после моей госпитализации умерла мама, оставленная одна в запертой квартире.
Случайно в больницу пришла наша бывшая соседка, которая пришла навестить свою знакомую. Узнав обо мне, она сообщила моим соседям по дому, с которыми у нас сложились очень хорошие отношения. Она же поговорила с врачами, дав мне хорошую характеристику. После этого отношение ко мне изменилось в лучшую сторону. В отделении мне были назначены препараты, давали трифтазин. Я пролежала в отделении 37 дней. На прогулки нас не выпускали, я занимала себя тем, что читала книги. Меня стали навещать соседи, приносить передачи. 19 июня меня выписали, обязав дать расписку посещать диспансер. Я вышла из больницы с низким гемоглобином, была очень ослаблена.
После выписки я пришла в Психоневрологический диспансер (ПНД) к участковому психиатру П-вой Л.В. П-ва Л.В. позвала медсестру, та отвела меня в процедурную, где мне сделали пролонгированный укол. Эта психиатр не спрашивала у меня согласия на лечение и сама ничего не объяснила. Приехав домой, я почувствовала себя плохо и заснула. Проспала много часов. Соседи у меня врачи, и когда я им рассказала о случившемся, они были очень возмущены, объяснив мне, что я имею право отказаться от препаратов.
В ноябре, примерно 11.11.08г. числа, была 3-я попытка моей госпитализации. Брат ворвался в квартиру рано утром, затолкнул меня в комнату, закрыл на ключ. У меня был мобильный телефон, ти я позвонила соседям в кв.23. Соседи позвонили по 02 и вывали милицию. Сотрудники милиции приехали на 5 минут раньше машины скорой помощи. Сотрудники милиции постучали в дверь и брат им открыл. Милиционеры стали выяснять, что случилось. К тому времени я уже ознакомилась с Законом «О психиатрической помощи», и знала, что при госпитализации обязательно должен присутствовать врач-психиатр и должен обследовать. Я рассказала сотрудникам милиции о ситуации, процитировала 29 ст. Закона. Сотрудники милиции потребовали у брата, чтобы он проехал с ними в 34 отделение милиции, и попросили меня написать заявление. Когда мы вышли на улицу, подъехала машина скорой помощи с теми же санитарами, которые были при 2-й госпитализации. Они вышли из машины, и я потребовала у них назвать свои фамилии. Санитары отказались. Милиционеры сказали, что они разберутся и скорая уехала. В отделении я написала заявление о попытке незаконной госпитализации братом. Несмотря на то, что в отделении с братом провели профилактическую беседу, его поведение не изменилось.
Брат подал на меня заявление в Приморский районный суд о признании меня недееспособной. От отдела опеки Муниципального совета в суд приходил представитель, который сперва поддерживал брата в его требованиях, но затем прекратил ходить на суд. 05.02.2019г. судом было вынесено определение о назначении мне принудительной амбулаторной психиатрической экспертизы, на чем настаивали мой брат и врач-психиатр ПНД Л-о О.Д.
13 марта 2019г. ранним утром брат ворвался в квартиру, затолкнул меня в большую комнату и стал вызывать скорую помощь. Я не могла позвонить соседям, т.к. было очень рано. Тогда я сама позвонила в милицию по 02. Сотрудники милиции отреагировали очень быстро, приехали на дом, повезли нас в 34 отделение милиции. Брат позвонил психиатру в Приморский ПНД, вызвав ее в 34 о/м. В отделении я написала заявление, но меня не отпускали. Приехала психиатр П-ва Л.В., заявив, что является моим участковым психиатром. Когда я возразила, что участок обслуживает психиатр Л-о О.Д., психиатр П-ва Л.В. заявила, что они поменялись участками. Я попросила посетить туалет, а когда возвращалась обратно, то услышала, что пришедшая женщина-психиатр уговаривает сотрудников милиции дать справку, что они якобы доставили меня по вызову брата.
Но милиционеры написать ложь отказались. Тем не менее из отделения меня не выпустили, приехала машина скорой помощи и меня отвезли в ПБ№3. Меня поместили в 31 отделение. Я сразу в приемном покое заявила, что прошу дать мне те бумажки, которые я должна подписать. Мне дали бланк о согласии на госпитализацию и лечение, который при первых госпитализациях я не получала. Я заявила об этом работникам приемного отделения, от подписи отказалась. В течение недели меня не трогали, препаратов не давали. Причину госпитализации мне объясняли тем, что есть решение суда о направлении меня на амбулаторную судебно-психиатрическую экспертизу.
Примерно через неделю меня отвезли на Среднегаванскую, 13 на экспертизу. Меня ввели в кабинет, где сидел мужчина. Он не представился, стал задавать вопросы, кем я работала. Потом подошла женщина, председатель комиссии. Затем мужчина стал спрашивать, почему у меня в квартире беспорядок. Я объяснила. Мужчина спросил, откуда у меня деньги на адвоката. Я объяснила, что из сбережений с пенсии, которую я откладывала на ремонт квартиры. Председатель комиссии спросила, сколько стоит батон. Я ответила, что 10-70, т.к. покупаю в магазинах эконом-класса. Были заданы еще несколько вопросов о ценах на продукты. В заключении экспертов были сделаны выводы, что им не хватает информации, они не могут ответить на вопросы суда, рекомендуют стационарную экспертизу. В ПБ №3 меня продержали 74 дня.
Примерно через неделю врач отвел меня в административный корпус, где проводятся суды по недобровольной госпитализации. Меня оставили в коридоре, а врач в актовом зале о чем-то докладывал. Минут через 20 меня пригласили в зал. Судья задала мне вопрос о захламленности моей квартиры. Я пояснила, что в квартире имелись строительные материалы для ремонта. Заниматься ремонтом из-за болезни матери, нуждающейся в круглосуточном наблюдении, я не имела возможности. Больше никаких вопросов мне задано не было. Я задала вопрос, какое суд примет решение. На что мне судья ответила, что мне об этом сообщит врач. После чего меня отвели обратно в отделение.
Решения суда мне объявлено не было. В 31-м отделении врач-психиатр Бор-вич пригласил коллегу из соседнего отделения и в его присутствии стал настаивать на том, чтобы я помирилась с братом. Я отказалась, возразив, что это мое личное дело. Примерно через неделю меня перевели в 14-е отделение. Через довольно длительный период времени мне показали решение Приморского суда о моей недобровольной госпитализации. В 14 отделении мне провели комиссионное психолого-психиатрическое освидетельствование. Результаты психологического тестирования оказались очень хорошими, и врачи-психиатры меня выписали. В течение периода моего нахождения в ПБ№3 меня навещали соседи. Они написали много заявлений в прокуратуру Приморского района, в Комитет по здравоохранению, в УВД СПб, губернатору.
На очередном судебном заседании 05.08.2019г. брат потребовал проведения мне стационарной экспертизы и суд его удовлетворил. Мой адвокат обжаловал это определение в городском суде, и оно было отменено по формальным основаниям. 07.10.2019г. Приморский суд вынес решение об отказе в удовлетворении заявления в признании меня недееспособной без направления на стационарную экспертизу по имеющимся в материалам дела».
В деле Эрконен Валерии Адлеровны можно было бы на этом поставить жирную точку. Женщину не признали недееспособной! И, казалось бы, слава Богу. Но кто ответит за ее страдания?! Она, ведь, имеет полное право обратиться в суд с иском о защите чести и достоинства! Но г-жа Эрконен хорошо понимает, что в этом случае брат и некоторые врачи-психиатры стали бы обвинять ее в «сутяжничестве». Поэтому она и обратилась в известную правозащитную организацию с просьбой придать огласке ее случай через средства массовой информации. Это, ведь, также один из способов ненасильственной защиты прав граждан.
Вместо эпилога
2-го октября родился Mohandas Karamchand Gandhi. Он был одним из самых ярких индивидуальностей двадцатого столетия. Он возглавил Индийское Национальное Движение против британского господства, что, в конечном итоге, помогло индийскому народу добиться независимости. Философские взгляды Ганди основывались на ненасильственном протесте и миролюбии в решении самых острых национальных и социальных конфликтов. Философия Ганди и аскетический образ жизни снискали ему всенародную любовь и почитание. Так появилось ещё одно имя Ганди – Махатма, что означает Великая Душа.
Те люди, которые в сегодняшней России, не взирая ни на какие трудности, защищают свои права исключительно ненасильственными методами, совсем не обязательно завтра будут названы «великими душами» Руси. Но их совесть будет чиста перед ближними и перед Всевышним, ибо они не склоняются перед откровенно подавляющими действиями власть имущих, с одной стороны. А, с другой стороны, они не опускаются до связанных с насилием форм протеста. Им и посвящается данная статья...
Иван Маркелов
Оставьте свой комментарий