В несколько поздних дневниках, датированных, вероятнее всего, весной 1929 года, Рон Хаббард описывает неизгладимое впечатление, которое произвела на него Великая китайская стена. Данная запись особенно важна, так как впоследствии Рон сделал фотографию этого сооружения. Снимок, запечатлевший семь изгибов легендарной стены, вызывал восхищение читателей «Нешнл джиографик» и был включён в различные учебные пособия.
____________________________
Равнины Монголии тянутся унылые, неприветливые — и всё же манящие, снова и снова и снова упираясь в Великую Стену. Гранитные скалы поднимают скалы к серому небу раболепный лик, и ледяные порывы бурь прорезают морщины на их щеках. Здесь ушедшие тысячелетия ждут забвения, которое никогда не придёт. Земля шипов и колючек, рождающая лишь пыль, - она вспоминает того, кто прошёл здесь, чтобы никогда не прийти вновь.
Вдалеке от кощунственной суматохи Пекина, здесь, где, сколько видит глаз и слышит ухо, нет и следа цивилизации, я осторожно протянул руку к окну сторожевой башни, ухватился и из последних сил перекинул своё тело наверх. Край мира был так близко, что у меня перехватило дыхание. Остальная часть крепости лежала в развалинах. Истекая потом, я распластался на широком уступе, возвышающемся над обрывом, и закрыл залитые слезами глаза.
Я долго, долго взбирался по острым осколкам гранитных скал, которые разорвали в клочья мои бесполезные ботинки. От Южного прохода я прорывался вперёд и вверх сквозь заросли колючих, жёлто-рыжих деревьев. Великая стена была повсюду, но для меня существовала только сторожевая башня на самом верху, выше всех.
Я открыл глаза и бросил взгляд с завоёванной высоты. Стена простиралась на мили и мили вперёд, где-то разрушенная, где-то побитая песчаными бурями.
Она простирается вдаль, поворачивает, извивается, змеится, оживляя память о великом и славном прошлом Китая.
Ветер теребил мои волосы и обжигал щёки своим горьким дыханием. С резким криком он проносился мимо одинокой башни; громко визжа, он старался испугать меня, отогнать от своих игрушек: от Стены, от гор и колючек. Я засмеялся так же громко и расстегнул рубашку у ворота, показывая богу ветров своё превосходство, насмехаясь над его властью.
Но мой смех умер, едва родившись: стена была слишком суровой и мрачной.
Л. Рон Хаббард
Оцените статью
| стиль |
 
|
0 | актуальность |
|
0 |
| форма подачи |
|
0 | грамотность |
|
0 |
| фактура |
|
0 | |||
| * - Всего это среднее арифметическое всех оценок, которые поставили пользователи за эту статью | |||||
