Именно поэтому только на договор о встрече с человеком, способным доходчиво и интересно рассказать о своем культурном течении, ушло без малого полгода. Мои звонки одной очень важной особе среди готов заканчивались стандартными ответами: «Давайте как-нибудь в другой раз», «Я очень занята», «Перезвоните завтра»… Тем не менее, дорогу осилит идущий. Наконец мне была назначена встреча в одно снежное воскресенье. На кладбище.
Оболочка
В холодный день у Военного кладбища в центре Минска безлюдно. Редко-редко здесь можно встретить прохожего, еще реже человека, который заходит в ворота. Невольно становится жутковато — это не самое лучшее место для деловых встреч. Наконец с положенным для девушки опозданием из-за угла появляется Елена.
— Мы нормальные, вы не подумайте чего, — вместо приветствия с улыбкой говорит девушка. — Просто я здесь недалеко работаю, и кладбище является ориентиром.
Пока мы бродим по центральным улицам в поисках кафе, Елена рассказывает, что вынуждена работать и по выходным дням, так как будних не хватает на непосредственные обязанности и хобби. Краем глаза рассматриваю девушку, мысленно сверяясь с множеством фотографий, которые удалось отыскать в интернете. Сходств нахожу немного: черные, как смоль, волосы, вызывающе накрашенные глаза, черный лак на ногтях и множество серебряных украшений на пальцах. Вообще — это обычная девушка, которых тысячи на улицах столицы.
— Наверное, уместно начать с небольшого ликбеза? — берет инициативу в свои руки Елена, как только мы усаживаемся за столик. — Если сказать просто, гот-культура — это не просто определенная музыка, фильмы, стиль в одежде, а целое мировоззрение. Мы воспринимаем мир с его «темной» стороны. Готы по своему внутреннему укладу депрессивные романтики, ранимые творческие натуры, однако рядом с этими безобидными качествами соседствует нелюбовь к ближнему, суицидальные настроения и подобный негатив. Мы ломаем стереотипы, принятые в обществе: одеваемся не так как все, слушаем «свою» музыку, ведем себя так, как хотим.
Распознать гота на улице порой бывает нелегко. Далеко не каждый предпочитает ежедневно облачаться в черную одежду, ограничиваясь, как правило, лишь несколькими специфическими украшениями. Зато уж здесь фантазия проявляется вовсю. Серебряные и железные кольца, диадемы, короны, кулоны и прочие финтифлюшки в сочетании с «темными» камнями — аметистом, агатом, ониксом — придают готу ту самую «загадочность» и «романтичность». Кстати, украшения и одежду производят специализированные европейские фирмы, правда, их продукцию в Беларуси днем с огнем не сыщешь. Приходится отечественным готам приобретать предметы туалета при помощи друзей и товарищей, навещающих западные страны.
В арсенале готов есть еще несколько достойных внимания вещиц. К примеру, частенько юноши и девушки вживляют себе в верхнюю челюсть клыки а-ля вампир, в глаза вставляют линзы неестественного цвета и сооружают на голове невообразимую прическу. Правда, в наших реалиях подобное встречается крайне редко.
Главной же чертой готов можно считать танатофилию или, по-простому говоря, любовь к смерти.
Дух
— Нет, мы не режем себе вены, не обсуждаем все прелести ухода в мир иной, — продолжает Елена. — Мы не пациенты клиник для душевнобольных. Смерть для нас — это некий мистический образ, памятники которому повсеместно ставит человек. К этим памятникам — кладбищам, храмам, склепам — мы и питаем повышенный интерес.
Кстати, в современной психологии любовь к прогулкам по таким «спокойным» и «тихим» местам имеет собственное определение — тафофилия. Правда, не на каждом кладбище можно встретить людей в черном. Готы предпочитают старые и знаменитые кладбища, где можно побродить среди древних могил и полюбоваться на красивые усыпальницы. У готов есть даже что-то вроде собственного хит-парада — самыми «ценными» в плане ощущений считаются католические кладбища Западной Европы. Из тех, что ближе к нам, подходят Введенское и Донское в Москве, Смоленское в Санкт-Петербурге и Военное в Минске.
— Сразу хочу предупредить, — говорит Елена, — что у обывателей бытует мнение, мол, мы на кладбищах занимаемся сексом. На самом деле в мире кого только нет, в том числе и таких любителей остренького, но к настоящей гот-культуре эти больные не имеют никакого отношения. Это просто некрофилы, и их надо лечить.
«Черная» субкультура, хоть и существует не более 30 лет, успела проникнуть практически во все сферы жизни человека. Это кино, музыка, литература, мода, живопись и многое другое. Причем некоторые образы вышли далеко за пределы «черной» культуры: ну кто из нас не слышал о графе Дракуле?
— Отмечу, что существует множество, если можно так сказать, типов готов, — продолжает Елена. — Самыми отъявленными, что-то вроде высшего сорта, считаются «мапи». Этот народец действительно, наверное, никогда не улыбается и не радуется жизни — они постоянно в «депрессняке», часты попытки суицида (заканчивающиеся, правда, в большинстве случаев больничной койкой, а не смертью), но их и меньше всего. Более популярны «романтики», «викторианцы», «киберготы», «язычники»… У каждого свой стиль в одежде, аксессуарах, свои предпочтения в музыке и кино.
Кстати, за прошедшие 20 лет наиболее популярным стал типаж «корпоративного» гота. Это те, кто вынужден ежедневно идти на работу, где принято выглядеть опрятно, чисто, по-деловому, а не увешивать себя серебром и вставлять в глаза красные линзы. Однако существует множество рекомендаций, как оставаться готом даже в условиях жесткой корпоративной политики: для девушек вполне уместны строгие длинные черные платья, длинные юбки в сочетании с белой кружевной рубашкой. Парням подойдет черный костюм и прическа, ровно до такого уровня «готичная», как разрешает компания. Украшения минимальные — небольшие браслеты, кольца, цепочки — так, чтобы не раздражать начальство и клиентов.
— Наши напитки — это вино и абсент, — рассказывает Елена. — Но абсент не везде разрешен к продаже из-за того, что к нему можно привыкнуть, как к наркотику. Вино же предпочитаем красное, наверное, потому, что оно напоминает кровь. Особенно «вампирским» готам.
А еще готы любят давать друг другу вымышленные имена. Все они как-то связаны с европейской мифологией и румынской, в частности. Так что если вас познакомят с Лорилин, Рафаэльюсом, Самаэлем или Дравеном, не удивляйтесь — так надо.
Общество
С Еленой мы договорились, что она проведет меня на самую настоящую закрытую готическую вечеринку в модном ночном клубе. Это святая святых без малейшего преувеличения: попасть на подобное мероприятие может только в доску «свой». Ну или на худой конец хороший знакомый Елены.
Как и положено, внутри многолюдно, накурено, темно и несколько неуютно. Устраиваюсь у барной стойки, попутно рассматривая посетителей. Средний возраст — примерно 18-20 лет, но попадаются и вполне зрелые люди. Одежда соответствует тематике вечеринки: мимо меня то и дело проходят барышни в черных кожаных корсетах, мрачного вида молодые люди с разноцветными контактными линзами, безумными прическами и парочки влюбленных. Причем зачастую это две девушки, самозабвенно целующиеся при любом удобном случае.
— Это у вас принято так? — киваю в сторону разгоряченных девиц.
— Ну, собственно, как и в любом другом обществе, — улыбается мой экскурсовод. — Просто у нас принято не скрывать своих желаний.
Оказывается, так же не принято среди девушек скрывать свои прелести: то и дело мой взгляд утыкается в слишком уж откровенное декольте или вырез платья.
— Ты не тушуйся, — улыбается Елена. — На тебя никто внимания обращать не будет.
Пробую поверить в эту байку, хотя по местным меркам я выгляжу несколько нелепо — на мне деловой пиджак, брюки и светлая рубашка — собирался-то на интервью.
Меж тем на сцене начинается основное представление. Один за другим выступают коллективы, причем песни всех так или иначе схожи между собой: много меланхолии, печали, грусти и вечной кладбищенской тематики. Елена говорит, что самое интересное впереди. На поверку это оказывается очередная готическая группа, догадавшаяся разнообразить свое выступление красочным шоу.
По бокам сцены полукругом выстраиваются парни в черных балахонах, держащие по горящей свече. Звучит тихая траурная музыка, под которую вперед выходит один из участников шоу, ставит свечу на пол, снимает капюшон, представляя на суд зрителей голову, на которую надета кровавая маска, стилизованная под череп. Главный герой берет микрофон и что-то на латинском языке вещает залу. Ясное дело, никто не понимает, о чем идет речь, но никто не расходится. Еще бы! В образовавшемся полукруге появляется девушка, бодро снимающая с себя верхнюю одежду. Ритм набирает скорость, и перед нашими глазами предстает самый что ни на есть настоящий стриптиз.
— Это Мариэль, — указывает мне на танцовщицу Елена. — Она работает в одном минском театре актрисой, а в свободные дни показывает шоу у нас. Она гот, причем в Беларуси одна из первых стала увлекаться «черной» культурой.
Шоу продолжается довольно долго, и в целом это достаточно интересное зрелище. Однако после него народ расходится по клубу, разбиваясь на небольшие группки — общаются, спорят, пьют вино и пиво. Эдакая тусовка для своих. Нам же пора уходить.
— Ты не думай, что мы какие-нибудь сатанисты, — заканчивает Елена по дороге к метро. — Мы просто по-своему любим мир. По-черному.
