…В тесном коридорчике нечем дышать. Я затравленно оглядываюсь по сторонам: ну, хоть бы кто живой! Вдали проплывает чья-то равнодушная морда. Такое чувство, будто находишься в крематории. В сердце ворочается Тоска. Впервые в жизни хочется закурить, хотя до сих пор в свои 30 – не умею. Слева в груди колет. Давно уже колет, не переставая. Сейчас дверь закроется, и что-то внутри оборвётся. Господи, как пережить эти двадцать минут, пока они сверят документы и вернут паспорта с новым штампом: «ЗАРЕГИСТРИРОВАНО РАСТОРЖЕНИЕ БРАКА». И жизнь кончится. Моя прошлая Жизнь…
По сути, Он мне никто. Давно уже никто. Дурацкая фраза «не сошлись характерами» - по сути, отмазка, чтоб не было лишних вопросов. Вспоминаются слова моей драгоценной бабушки-хохлушки: «Бачилi очи, шо покупалы – ешьтi, хочь повылазьте!». Сама выбрала! И вот Он сидит, тупо разглядывая шнурки на ботинках, не спеша выходит курить, возвращается, снова смотрит с пол. И сказать друг другу нечего!
Восемь лет я доказывала родне, друзьям, коллегам, первым встречным и вторым, что Он хороший. «Что она в нём нашла?» - возмущалась тётя-педагог. «Просто он – её первый мужчина!» - сочувствовала тётя-врач. Папа вздыхал: «Ой, надорвёшься, доча!».
Не скажу, что жили совсем плохо. Первое время было интересно. Я вникала, почему подлёщик клюёт, как только полетит пух с тополей. Он смеялся над моим чересчур серьёзным подходом к работе. На мои рассказы о долгом поиске тем и героев для статей, Он раздражался: «Фигня! Тебя бы в Средиземное море, когда штормит, старшина орёт, и торпедисты в ж… пьяные!».
При всей нашей разности во взглядах, мы, как все обычные супруги, мечтали о квартире, собаке и ребёнке. Ходили по рынку, ездили на огород, готовили тазик «Зимнего» салата на дни рождения. И всё шло привычно, по кругу! Он был этаким толстячком, балагуром и душой компании, к которому тянулись женщины с неудавшейся личной жизнью и мужики с пивом, водкой и разговорами о бабах-дурах и козлах-командирах. У нас всегда находился повод что-нибудь отметить. Ну, не пить же Ему в одиночку? (Спасибо, что сама не спилась!). Малыми дозами я впихивала в Него Флобера и Чайковского. А Он продолжал скупать дешёвые детективы и слушать какую-то беспредельную попсню. Капала на мозги, чтобы учился, а не остался старым прапором (так и не прокапала!). Знакомила Его с хорошими людьми – психологами, артистами, которые потом мягко-виновато говорили: «Какой он у тебя… э-э-э... простой!».
Я уже не замечала едкого запаха дыма от платьев и кофточек. Начала ругаться и говорить пошлости. Смотрела порнушные кассеты и объявления, где пара искала пару – для совместного «отдыха». (Слава Богу, не нашли! Моя подорванная психика этого бы не выдержала!). И старалась пропускать мимо ушей Его фразы: «Когда ты научишься готовить, толстая?», «Опять книжку купила? Дорогую, поди?».
Я до одури смотрела с детьми мультики в очередных гостях, пока Он запирался покурить в туалете с какой-нибудь одинокой подругой… Минут на сорок. Не знаю, может, правда, курили? В два или три ночи, с вспухшими глазами, я уговаривала Его: «Послушай, ты пьян. Давай завтра поговорим? Ну, пожалуйста, дай мне немного поспать!».
А когда по телику шёл хоккей и дом содрогался от криков: «Куда прёшь, урод? Бей в другой угол!», я тихонько писала сестрёнке письма. Писала, умалчивая о многом, придумывая что-то хорошее, с обязательным призывом: «всё будет хорошо!», даже если у Принцессы – музыкальное и филологическое образование, а Он – заядлый рыбак, ловелас и просто охранник.
А ещё я научилась уворачиваться от ударов. Если не успеешь и примешь первый, лучше затаиться где-нибудь внизу. Потому что второй будет сильнее: наотмашь, со всей злости, и там уже не просто звёздочки из глаз, там на несколько мгновений – полная темнота и никаких звуков. Даже не страшно! Просто до слёз обидно, что при моём бараньем весе в сорок четыре килограмма я не могу ответить на этот удар…
Супруги, дожившие до кризисных третьего, седьмого, девятого годов семейной жизни, устраивают себе какую-нибудь встряску: рожают, занимаются ремонтом, покупают машину, уезжают в Тунис или родные Петушки – ну, хоть что-то! А мы всё спустили на тормозах. И ЧЕГО-ТО НЕ ПРОИЗОШЛО! Только в моей жизни появлялись друзья, мечты, планы. Кухня была увешана моими рисунками, шеф открыл мне Францию XVI века, подруга вытащила на танцы, с коллегами – периодически встречались на природе. Помирать буду – вспомню свой прыжок с 15-метровой сосны. Когда инструктор дёрнул страховочный трос: «Перед тобой твоя Мечта! До неё – один шаг!» - я панически вжалась в сучковатый ствол. Прыгать было НЕ К ЧЕМУ! Все кричали: «Юлька, давай! Ты же Чайка!», а я стояла на этой площадке минут тридцать, плакала, чертыхалась и не двигалась с места. Потом обессилела, закрыла глаза и просто сорвалась вниз...
Дома, выслушав мои восторги «представляешь, я это сделала!», Он зло дёрнул плечом: «Больные вы все! Дома – срач, а тебе всё мир изменять надо! Мне это надоело!». «Чего не живётся? - ворчала бабка. – Погоди, перебесится!». А мне уже ни в какую не жилось! Ночами было противно до тошноты. Реальной тошноты, с кислым привкусом отторжения чужого человека. Когда Он брал меня силой, я, стиснув зубы, плакала, а потом ползла в ванну – греть растревоженный больной бок…
Огромное количество людей так и живут. Всю жизнь. Не вспоминая о своей Мечте, хобби. Не стремясь вверх, потому что надо вставать с удобного дивана. Не совершенствуясь. Как в болоте. Чёрт возьми! Ну, должен же кто-то менять старый, заплесневелый мирок, в котором всё существует по правилам! И я их нарушила! Теперь с гордостью говорю: «Два самых больших результата за этот год – прыжок с парашютом и развод!». А тогда не было ни мужчины, ради которого стоило всё бросать, ни работы, в которую погрузилась бы с головой, ни ребёнка. Ни-че-го! Но я всё равно шагнула!
Сижу перед табличкой «Кабинет №2. Регистрация расторжения брака». В голову лезут дурацкие мысли. Наверное, кто-то изготавливал эту табличку. Какой-нибудь слесарь. Поди и не думал, как мучительно смотреть на неё, считая минуты… Входят двое. Такие же чужие друг другу люди, как мы. Мужчина отворачивается к стене, женщина, дёргаясь, мнёт сумочку. Умоляюще смотрит на меня: «А Вы давно ждёте?». «Да!» - выдыхаю я. И вдруг понимаю, что уже очень давно жду этой свободы! Чтобы храбро пискнуть, как маленькая Тося в «Девчатах»: «Одной хорошо! Хочу – пряники ем, хочу – халву!».
Из коридора слышится смех: парень, тыча в бланк, что-то шепчет подруге. Заявление подают. Смешные такие!.. В кабинете совсем юная девушка безучастно впечатывает наши фамилии в документы. Наверное, хорошо, что она не вникает в ситуацию. Сидела бы здесь женщина в возрасте – давно бы схватила инфаркт! Каждый день от 7 до 15 пар одной подписью перечёркивают всё, что создавали за годы совместной жизни! И каждому хорошо бы посмотреть в глаза, утешить, кивнуть: мол, держись, милая, ты обязательно будешь счастлива!
…Не помню, как я в тот день добралась до рабочего стола. Было до слёз жалко себя – маленькую девочку, которую обидели. Строила-строила семью по кирпичикам восемь лет, а потом сама разом всё разрушила. Подруга хитро подмигнула: «Во сколько там лет жизнь только начинается-то?». Пошли за «Шампанским». Говорили, что надо заодно уж сменить работу, квартиру, причёску. Сходить в цирк, ещё раз прыгнуть с парашютом, купить до неприличия короткую юбку. Хотя были люди, которые смотрели на меня сочувственно и говорили тихо, будто кто-то умер. Но уже на следующий день было много весёлого и бесшабашного. И через неделю, и через месяц. Сюрпризы не хотели кончаться. Огромное количество друзей поддерживали меня и создавали хорошее настроение в любой момент. В воздухе витали крутые перемены. Я начала ходить в кино, обустраивать жилище и покупать то, в чём себе когда-то отказывала. «Знаешь, - сказала однажды сестра. – Ты даже ходишь теперь по-другому!».
Правда, ещё долго я выслушивала от Него по телефону, какая я сволочь, и какие вещи Он «любезно» мне отдаст. Психовала, конечно. Но решила идти до конца, чтобы не было никаких незавершёнок. А потом вызвала трёх ребят покрепче, и одним махом мы закидали в «Газельку» отвоёванные мной диван, толстенную пачку «Космо», утюг и любимую книжку Донцовой. На счёт стиральной машины и телевизора – услышала категоричное «нет». Чуть не запнулась на ступеньках под пристальным взглядом свекрови. Это всё уже было неважно!
Выгрузив моё добро в маленькой комнатке в общаге, мы собрали и привинтили все запчасти по местам. Ребята порывались заодно переставить шкафы и покрасить потолок, но моих дамских сил уже не было. Я уснула в полном беспорядке, но с твёрдой уверенностью, что завтра – старт новой жизни! А на следующий день на стене крупно вывела слова старика Ричарда Баха: «Лети, Чайка Джонатан! ТЫ МОЖЕШЬ!»
Через пару недель двое моих близких подруг… подали на развод. «Историю делают те, кто нарушают правила!». Девчонок уже не держали ни дети, ни языкастые соседи, ни внезапно ставшие добренькими родственники. Им хотелось жить, а не реанимировать то, что уже давно отмерло!
Я знаю, это непросто: самостоятельно искать жильё и считать расходы, смотреть фильмы и готовить еду. Наконец, учиться жить заново. Может быть, поначалу будет некуда девать свободное время. Может, будет тоскливо… А может, ты, наконец, почувствуешь себя сильной, свободной женщиной. И будешь удивлять себя каждый день: танцевать чечётку или писать повести, научишься вязать или засядешь за польский. Да мало ли ещё, что можно придумать! Поэтому этот шаг стоит сделать! И значит, к САМОЙ СЕБЕ, СОВСЕМ НОВОЙ, ты обязательно придёшь! Не бойся, просто иди!
