Когда взрослеешь, понимаешь, что в жизни едва ли существует белое и черное. Жизнь - бесконечная палитра: к основным цветам каждый из нас добавляет свой оттенок, сложный и неповторимый, основанный на многих и многих факторах: эмоциях, воспитании, мировоззрении. И на смену детскому "плохой", "хороший" для человека все чаще приходит приходит вопрос "а почему он такой?". Понимание того, что каждый человек не есть совершенство, но стремиться к нему, что каждый из нас имеет право на ошибку - вот, как мне кажется, критерий взросления. Для кого-то он проходит незаметно, но на некоторых является истинным откровением.

В моем рассказе есть несколько сентиментальные ноты. Но смерть не является наказанием, лишь напоминанием о том, что есть стечение обстоятельств.

Театр

1
Актер Костя Ралевский подошел к тому периоду своей творческой карьеры, когда роли сентиментальных, восторженных юношей отдавались актерам помоложе, а сложные типажи были заняты старшим театральным поколением, которое крепко держало свои позиции. Безусловно, Костя был талантлив не меньше, чем остальные. Да только дело было не в таланте. И он, понимая, что застыл в своем развитии, что не движется дальше, чувствовал себя потерянным и бесполезным. Это и каждодневные заверения руководителя театра Петра Васильевича о том, что роль для него скоро найдется, сводили Костю с ума. Он ходил угрюмый и подавленный, все чаще приходил домой рано, измученный и усталый ложился на диван и с тоской ожидал, когда вернется жена. Ее звали Мариной, она работала в детском саду и была милой, очаровательной женщиной. Марине было больно видеть состояние мужа, она не знала, как ему помочь. Просто садилась рядом с Костей, ласково обнимала его и, тихо шепча, нежно целовала лоб, глаза, губы. И в такие минуты Костя забывал обо всем.

Эта неделя выдалась самой тяжелой за последние несколько месяцев. Утомительная бесплодная работа, безденежье и низкое зимнее солнце давили, словно пресс, хотелось отдыха. В пятницу сразу после вечернего спектакля, где Костя играл небольшую роль, в театре собиралась довольно большая компания: праздновали день рождения Валеры Хлыстина, с которым Костя вместе поступал в театральный. Человек он был не очень приятный, но Костя подумал, что стоит пойти: на вечере он сможет хоть немного расслабиться. Договорился с Мариной – она должна была прийти позже. В пятницу утром Петр Васильевич вызвал Костю к себе и сообщил, что снимает его с вечернего спектакля:

- Сухарев – молодой, начинающий актер. Пусть опробует свои крылышки. Только без обид, ладно? Мы роль-то тебе скоро подберем. Ты главное до нового сезона дотяни, а там точно подберем.

- А почему меня снимаете? – раздраженно спросил Костя. – У меня самое маленькое количество спектаклей. А я и поесть иногда хочу.

- Это пока не обсуждается - такая ситуация. И не один ты такой голодный в театре. Вон вас сколько таких, голодных. А мы стараемся все сделать, чтобы вы совсем без работы не остались. А поесть, так и поешь на вечере сегодня.

 Когда Костя возвращался домой, мрачные мысли вертелись у него в голове. «Неплохо было умереть, - думал Костя. – Одинокая могилка, запорошенная снегом и надпись: «Ралевский Константин, актер», Петр Васильевич, качающий головой и все повторяющий: «Так молод, так молод, талантлив…» И Мариша... От представления, что Марина тогда останется совсем одна на этом свете, у Кости похолодела спина. Но мысль была навязчива и не хотела покидать Костину голову. Вариантов собственной смерти было много, и, проигрывая в воображении каждый, Костя убедился, что нет ни одного подходящего. Плита на кухне электрическая, а не газовая, люстра не выдержит, а прыгать из окна не очень-то эстетично. «Даже здесь не нашлось роли» - подумал Костя и горько усмехнулся. На вечер Косте идти не хотелось, тем более, что его выход сегодня был отменен и ему казалось, что пришедший с улицы, он для всех чужой. Поэтому Костя опоздал на столько, сколько допускали рамки приличия. Настроения не было, и Костя даже обрадовался, что его появление прошло почти незамеченным: легкое застолье подходило к концу, по залу уже кружились две пары. Костя нашел Хлыстина, постарался: по-дружески пожелал всего, что обычно желают в таких случаях.

 - Только ты мне еще Гамлета заполучить пожелай, - ответил на поздравление Хлыстин. - Петр Васильич обещался, ну, как подарок. Только не забыл бы.

- У тебя итак дела идут хорошо, - ответил Костя, проклиная Валеру за то, что тот начал этот разговор. – Две главные роли.

 - Ну, не скажи! А ты у нас отвергнутый, что ли? Друзья! – шутя, обратился Хлыстин к окружающим. – Выпьем за Принца Костю Датского! Раздался громкий смех, все зашумели, оживились, поддерживая именинника. Костя промолчал и пить не стал. Общее веселье завладело уже почти каждым в зале. Начались танцы. Костя сел в уголке, чтобы никому не мешать, чтобы оставаться незамеченным. Дамы же просто не желали его не замечать. Но, узнавая, что Костя ждет Марину, оставляли его в покое. Мелькание раскрасневшихся лиц, цветных платьев, смешение ароматов всевозможных духов раздражали Костю. Через некоторое время к нему подошел уже хмельной Хлыстин, плюхнувшись на стул рядом, закинул руку Косте на шею.

- Нет, ну ты что, обиделся, что ли? – спросил он, тяжело дохнув Косте в лицо. – Не танцуешь, дам обижаешь. А там такие хорошенькие есть – сказка! Прикрыв рот рукой, будто рассказывая пошлый анекдот, он тихо продолжил: - Я пригласил подруг знакомых. Милые, интеллигентные… Да ты же у нас при жене! А она у нас где?

Хлыстин оглянулся по сторонам, пытаясь сосредоточится на ком-либо определенном.

- Еще не пришла, - стараясь, не раздражаться ответил Костя.

- Слушай, без обид, ладно? Давай на брудершафт.

- Давай, - согласился Костя. Выпили. Поцеловались. Хлыстин сразу же исчез. Костя выпил еще немного. Он сидел и наблюдал за веселящимися людьми. Постепенно картинка перед Костей изменилась, обрела другие формы. Хмельные лица превращались в страшные гримасы. Человеческие тела, страшно изгибаясь и извиваясь, точно змеи, беспорядочно двигались в такт гремевшей музыке, которая вместе с шумом и хохотом образовывала странное месиво. Костя не мог больше выносить этого ужасного зрелища. Ему казалось, что он вместе с этими человекоподобными монстрами медленно проваливается в какую-то бездну, а сверху наваливается всей своей тяжестью духота, цветные платья и тяжелый запах духов. Костя задыхался, всеми силами цеплялся за свое сознание, шарил по залу глазами, будто искал выхода. Он увидел Хлыстина. Тот бился в агонии, хохоча каким-то глухим, идущим из глубины тела смехом. Вдруг от него отделилась уродливая, туго перетянутая красной тканью часть и, распахнув широко руки, двинулась к Косте. Костя с ужасом закрыл глаза, резко оттолкнув подошедшую к нему девушку, вскочил и крикнул:

- Грязь!

Никто не услышал Костиных слов, но, услышав крик, все замолчали в замешательстве. Музыка прекратилась. И уже в полной тишине Костя повторил:

- Все вы грязь!

Костя осмотрелся вокруг.

Монстры исчезли, он видел своих коллег, других гостей. Но теперь они выглядели как-то по-другому. Кто-то сказал:

- Он просто пьян.

К Косте подошли два парня, взяли под руки и повели на улицу для того, чтобы немного пришел в себя.

- Я не пьян, не пьян, - шептал, задыхаясь, Костя.  

Костю вывели на улицу, обтерли снегом лицо, убедившись, что все в порядке вернулись в театр, оставив его одного. Костя наклонился, что взять немного снега, упал на колени и сел в снег. Схватился за голову, сжал пальцами волосы и, судорожно хватая воздух, со стоном зарыдал. Через пару минут он успокоился. Сидел, устремив взгляд на дорогу, по которой должна была появиться Марина, жевал снег. Но Марина не появлялась. Вместо нее в свете уличного фонаря возникла фигура и плавно поплыла к Косте. Костя узнал ее. Это была Галя Денисова, неплохая актриса, известная своими скандальными романами, хотя была и не очень красива. Она подошла к Косте, наклонилась к нему и, уловив еле слышный запах спиртного, сказала:

- Ага, Ралевский, понятно.

Внимательно посмотрела Косте в глаза, прищурилась и низким грудным голосом предложила: - А пойдем ко мне.

Костю обдало горячим дыханьем, он увидел покрытые инеем ресницы и твердо ответил:

- А пойдем.

- Сейчас, только Валерку поздравлю. 

 2 
Марина пришла, но Кости нигде не было. Никто не мог ей толком объяснить, что случилось и куда он ушел. Кто-то сказал, что Галя Денисова его видела, когда заскочила Хлыстина поздравить, но она тоже ушла. Марина вернулась домой. Костя домой не заходил, не появился он и через полчаса, через час, Костин телефон не отвечал. Марина понимала, что не может уйти и не может просто сидеть, ожидая. Нужно было найти Костю – он никогда так не пропадал. Она быстро оделась и отправилась к Гале Денисовой, оставив записку на столе.

- Прости, что поздно, - извинилась Марина, увидев Галю в наспех наброшенном халате. – Ты не знаешь, куда Костя мог пойти? В театре сказали, что ты видела его. Он домой еще не вернулся.

- Да нет, я не знаю, куда он пошел. Может, пройтись решил немного.

 - Ладно, спасибо. - Да не волнуйся, Маринка, вернется.

Галя закрыла за Мариной дверь. Помедлив, вернулась в комнату.

- Галь, кто это был?

- Струсил, Костик? Соседка зашла, а ты под одеяло сразу.

И рассмеялась.

Марина вышла на улицу, вдохнула морозного воздуха. По щеке медленно покатилась слеза. На небе мерцали звезды, томно стекал с луны мертвенно-бледный свет.

- «В такую ночь стреляются поэты и потирают руки подлецы»…

- Что? - не поняла Марина. Рядом с собой она увидела мужчину с большой черной собакой.

- Ночь нехорошая, хотя и ясная, - пояснил он. – В парке парень какой-то с моста... Холодно. Ну что, Шах, пошли-ка домой.

И скрылся в подъезде. Марине стало жутко: молодой человек сразу представился Костей. Нужно срочно попасть в парк. Она не знала зачем, и что там должна была найти, но ей казалось, что, увидев мост, реку, она поймет, что, конечно, это был не он. Она не верила, что Костя способен сделать такое, просто ей нужно было увидеть… Автобусы уже не ходили. Такси Марина не смогла поймать. Жадно глотая морозный воздух, она бежала к парку…  

3 
 Марина болела уже несколько дней, болела тяжело, с высокой температурой и жутким кашлем. Костя на работу не ходил, был нежен и ласков. Выхаживая Марину, он забыл себя, забыл все свои трудности. Для него теперь существовала только одна она. Марине лучше не становилось. Костя вернулся из аптеки, когда увидел Марину, стоящей на кухне, опустив голову.

- Мариш, зачем ты встала? Тебе нельзя, ты ведь знаешь, - серьезно спросил Костя.

Марина подняла на него глаза, тень пробежала по ее лицу и она упала, потеряв сознание. Костя бережно подхватил ее, заглянул в лицо:

- Мариш, ну что ты? Что же это…  

В больнице сказали, что это тяжелая форма воспаления легких. Марину положили в отдельную палату. Костя жил в больнице вместе с ней. Через пару дней Марине стало лучше, но ночью Костя с тревогой вслушивался в тяжелое, хрипящее дыхание жены. В одну из таких ночей он присел рядом, нежно взял Маринину руку. Она тонкая, словно прозрачная, была не видна в темноте. Костя с ужасом подумал, что Марина будто растворяется. Костя целовал ее руку и тихо шептал:

- Мариш, родная, прости меня, прости…

Она услышала Костю. И положила руку на его склонившуюся голову. И Костя, утопая в забытьи, не замечал, как эта родная, нежная рука уже отдает свое тепло.

  4
   Через пару недель Костя появился в театре. Его радостно встретил Петр Васильевич, стараясь не напоминать о печальном, решил порадовать:

- Костя! Мы тебя так ждали, что же ты пропал?
 «Они не знают, конечно не знают. Куда им знать?»- пронеслось в голове у Кости. А Петр Васильевич, не замечая бледности на лице Ралевского, воскликнул:

- Костя! Новость-то какая! Я немного похлопотал и выхлопотал для тебя роль, знаешь какую? Гамлет! Как тебе повезло, ты даже…
 - К черту Гамлета. Я ухожу.