Однажды, в разгаре перестройки, когда рушились многие табу, я побывала на ученом семинаре под необычным для того времени названием: «Урбанизм и его влияние на развитие мировой культуры».
Заказных собраний, где шпарят речи по бумажке, я видела достаточно, шла сюда как на повинность (наберу, мол, методичек, да и отпишусь в редакции), но обсуждение вдруг пошло не по сценарию.
Докладчик перечислил крупнейшие города, с упоением стал рассказывать о Ромуле и Реме, Андрее Боголюбском, Юрии Долгоруком – отцах основателях, потом долго и пространно о ремеслах, поливной керамике и т. д., и т. п.
-- Город, пока не устремился вверх, мало что представлял собой в культурном отношении, -- выступая в прениях, сказал профессор из Прибалтики. -- Вплоть до тринадцатого века, это были, фигурально говоря, не города, а всего лишь стойбища кочевников и земледельцев. Нравы жителей также оставляли желать лучшего. Подъем наметился, когда город вымахал не менее чем в десять этажей.
-- А Возрождение? – вскинулся докладчик. -- Его столпы жили и творили в тех же «стойбищах». В небоскребах ничего заметного не создавалось. Все писатели, художники, когда «созревали для труда», тут же устремлялись в пригород. Разве граф Толстой, любитель сельской тишины, мало порадел ради культуры? Вы, профессор, мягко говоря, загнули, проводя такую параллель.
-- Граф Толстой в молодые годы не чурался городов, -- отвечал профессор. -- Впрочем, как и развлечений, которые там изобрели,-- с иронией добавил он. -- Все достижения культуры напрямую связаны с урбанизацией. По большому, счету, она перевернула мир. -- Он рубанул рукою воздух. -- Внешний вид, изменения в психологии и восприятии людей так же обусловлены ростом городов.
Ученые мужи сшибались в споре с отвагой древних рыцарей.
После выступлений именитых архитекторов, светил в истории и филологии (тема обсуждалась широко) был, наконец, объявлен перерыв. Почтенное собрание с гулом переместилось в холл: одни, обмениваясь фразами, расположились на диванах возле стен, другие, продолжая диспут, принялись ходить, третьи двинулись в курилку.
Я переходила от одной группы к другой, прислушиваясь к разговорам. Одно дело выступление, текст которого сдают в президиум, и совсем другое обмен мнениями в холле.
Мое внимание привлекли двое ожесточено споривших мужчин.
-- Город не только защитил, увеличил численность, но и умственно развил людей. Скажу вам парадоксальную вещь, коллега. Только перебравшись в города, люди обучились всем тонкостям любви… -- Полный мужчина в синей тройке увлеченно жестикулировал и всей массой надвигался на худощавого очкарика.
-- Вы сейчас договоритесь до того, что станете доказывать, что люди снова встали бы на четвереньки, если бы не переселились в города. – Выставив вперед ладони, очкарик отступал к мозаичной стене.
-- Они и не стояли в этом положении, -- громко возражал толстяк. -- Прямохождение, было с самого начала. Дарвин запутал и себя, и остальных. «Происхождение человека…» откровенно скучный фантастический роман.
-- «Роль труда…» Энгельса из той же оперы? -- саркастически заметил худощавый.
-- Раз вы марксист и почвенник по убеждениям, то скажите мне такую вещь… -- Полный сделал паузу. -- Люди, населяющие город, какого они роста?
-- Всякие встречаются. Утром, когда я шел в отель, передо мною семенила карлица.
Рядом послышались смешки.
Оратор в синей тройке нисколько не смутился.
-- Маленькие люди есть, но это не типичный случай. Раз вы сомневаетесь, я попробую обосновать… В сравнении с далеким пращуром, современный человек заметно вырос. Рыцарь на коне -- герой сказаний, был не особенно высок. В этом можно убедиться, примерив на себя его доспехи. Ратник-пехотинец был чуть выше, но исключительно из-за отбора: в первую очередь лоб забривали великанам. С появлением ремесел, чисто городских профессий рост человека стал меняться в сторону увеличения. Вверх тянутся здания, колонны, к небу тянется и человек.
-- Не путайте, коллега, боб с горохом… -- Очкарик вскинул руку. -- Многое определяется питанием, уменьшением времени труда.
-- И этот довод -- в пользу городов. Мы говорим здесь о тенденции…
Я покинула конференц-зал, в волнении прошлась по городу. Сумбур из собственных и перенятых мыслей теснился в голове. В сутолоке улиц я увидела немало граждан, которые в буквальном смысле смотрят сверху, что подтверждало правоту ученого.
В те времена, когда я училась в школе, высокая девушка была предметом злых насмешек. «Каланча», «коломенская верста» -- самые безобидные из прозвищ, которыми награждали их злые языки. Теперь, когда стали проводиться конкурсы моделей, роста стало не хватать. Из-за этого проливается немало слез, сыплются упреки предкам, дескать, что же вы так оплошали?
Все те явления, о которых говорил ученый-урбанист, в яркой художественной форме отобразил известный белорусский прозаик Владимир Лазарь. Современный город, «движение вверх» в его развитии - основная тема творчества писателя.
В романе «Преуспеть на Тверской» уже с первых страниц встречаем фразы «парни, ростом с полтора Ивана», «девушки чуть выше и красивей остальных».
Но какова судьба этих героев, востребованы ли они в современном обществе?
Сашка Князев один из них. Понимает свою особенность, но реализовать себя не может: работает рассыльным в «Рэдиссон-Славянской», потом, окончив курсы метрдотелей, официантом в «Праге».
«В отличие от сослуживцев, он не сгибался пополам, стараясь угодить клиентам. Щелчком двух пальцев его не подзывали. Могучий, статный, на волевом лице решимость – такой не станет безропотно терпеть плевки».
Его уважают, с ним считаются, но та ли это цель, к которой он стремится?
«Сашка вкалывал, не особенно надеясь что-либо изменить, но жизнь в стране вдруг понеслась галопом. Беспечная, респектабельная публика из ресторана испарилась. К ним потоком хлынули менялы, торгаши и прочие мазурики, которые в былые времена толкались по пивным. Развязные девицы, затянутые в латекс, и стриженые парни в прибамбасах застолбили лучшие места».
Из этих ярких, острых по социальному содержанию картинок понятно, что речь идет о перестройке. Как же воспринял перемены наш герой? Видит ли он перспективу для себя?
«Новый курс, которым следуют в Кремле, на руку чиновникам – они не только не упустят прежних выгод, но, оглядевшись, станут добиваться новых. А что сулят всем эти перемены парням вроде него? Кукиш с маслом... Они будут горбатиться по найму».
Взвесив все за и против, Князев выбирает криминальный путь. Этот выбор дался ему нелегко. Хотя он и говорит, что пошел на это ради любимой девушки, однако в душе у него происходит борьба между совестью и лукавым искусителем – деньгами.
Есть герои с другим менталитетом: «попперы с Охотного в стейсовом шмотье, стиляги-флюгера с Кузнецкого, студиозусы из Мишки…» Благополучные ребята успешно делают карьеру, открывают банки, становятся главами компаний.
«Девушки чуть выше и красивей остальных», как правило, пытаются сделать состояние на внешности.
Бизнес, где они востребованы, неоднороден. Вот высказывание одной из них: «Мы не модели, мы девочки для VIP персон. А между делом можем и наряды показать…»
«Модель в России начинает с вечеринок, со знакомства с нужными людьми, которые ссужают нас деньгами. И если это получается без склок, без лишней нервотрепки, то после можно говорить о снимках для журналов, рекламных роликах и демонстрации одежды», так объясняют претенденткам суть профессии в агентстве «Строгий Стиль».
О профессии модели мечтают миллионы девушек. Но реальная потребность в них не так уж велика. «Фэшн-индустрия в России это пять текстильных фабрик, столько же пошивочных, да пара-тройка модельеров, одевающих бомонд». Работы для моделей кот наплакал. Поэтому большинство красавиц занято в «параллельных сферах».
Ходаков, директор агентства, не скрывает этого. «Предположим, ты поступила к нам, научилась дефилировать. А как быть с тем, что называется «почуять атмосферу»? Вот узел всех проблем. В «межсезонье» в агентстве возникают творческие паузы. Их надо заполнять…»
Заполняют паузы по-разному. Можно, сверкая тылом, таскать в карете нефтяного короля в Брунее, окропить «своей водой» немощного старца на Болеарских островах, потрудиться в стиле «мазо» над дельцом на частной вилле в Жуковке, или всем составом «украсить интерьер» в «Медьпроме».
«Заключительный этап не отличается разнообразием. Бокал шампанского со льдом. Ты больше говоришь сама, чем он. Ну и, конечно, эти штучки, чтобы он быстро вдохновился. Глоток – и ноги вместе, еще глоток – вразлет. И нечто этакое взглядом… И наконец, его чуть хрипловатое: «Повтори, малышка, те кульбиты, которые меня так завели…» Повторяешь – «штука» баксов того стоит».
Автор исследует проблемы мегаполиса во всем многообразии. Он не обходит острых тем, не торопиться давать однозначную оценку.
В романе «Оглянись на Лилит» рассказывается, как рушились старые догматы, как происходит «выравнивание психологии» между Западом и Востоком, как резко теряет популярность пуританская мораль.
«Когда ослабли узы, в городе открылось казино, в газетах запестрели объявления о наборе девушек в стриптиз, на другие вакантные места без специальных навыков».
Не сумев себя найти, тысячи девчонок устремились в эту нишу.
«Ночные одалиски», «камелии», «дамы полусвета» -- это уже из нашей жизни. Актуальна новая проблема: «избыток красоты», «красота на экспорт». Автор пишет и об этом.
С падением «железного занавеса», доступностью электронных СМИ, происходит резкий крен в сторону западных форм досуга.
Дома свиданий в восточноевропейских городах еще не появились – это не ко времени (слишком разительный контраст с тем, что было), а вот рулетка, преферанс, стрип-шоу, конкурсы красавиц – все это давно и прочно узаконено.
Устами одной из героинь автор четко классифицирует приметы времени.
«Многие ограничения, запреты, глупые табу, что обедняли нашу жизнь, уходят в прошлое. Мы изменились сами, меняются и наши представления о том, что всем пойдет на благо, а что во вред. В сознании здравомыслящих людей прочно утвердились новые понятия – успех, реклама, бизнес».
