Дрых курил медленно и вдумчиво.
— Вениамин, я сейчас могу отделиться от тела и оказаться дома... Я уже пролетаю над Минским морем.
Вениамин перестал расхаживать по платформе и обернулся.
— Ну лети, лети, птица. Пусть твое второе «я» еще рюкзак захватит. И палатку! Я больше не потащу. — Кот поднял лапу и посмотрел на часы. Электричка опаздывала, а летние сумерки выглядели совсем по-осеннему. — Как полет-то?
— Слушай, Вениамин, тут ветра особенной энергии уводят меня в сторону от дома, я расслабляюсь и меня уносит в новые места и измерения, — произнес Дрых с полузакрытыми глазами, выдыхая дым в небо.
Кот отвернулся и начал всматриваться вдаль. Поезда видно не было.
— Ну вот. Я так футбол пропущу. Я так вообще никуда не успею. И зачем вообще это расписание тогда?
Кот свесил лапы с края платформы.
— А вот были бы электрички на воздушной подушке... так и быстрее было бы...
— Воздух прекрасен: он такой легкий, он ласкает меня, я чувствую, как он что-то шепчет в ухо. А поезда идут подо мной, словно маленькие червячки роют мокрую землю после дождя.
— .... или если бы поезда под землей ходили. Никаких тебе тогда бабок с кошелками — они под землю спускаться не любят. Зуб даю. Никто бы на хвост не наступал. Тогда еще быстрее было бы, потому что автомобили бы не мешались и шлагбаумы всякие были бы не к чему.
— Знаешь, Веня, бабушки никогда не поднимутся в воздух, их тянет вниз груз знаний. А для того, чтобы перемещаться вне тела надо другое понимание мира. А значит и знаний о нем. Полет вне тела требует подготовки души и разума, освобождения от нитей жизни, которыми ты привязан к земле.
— А вообще, придумали бы летающие электрички. Точно! И чем все эти КБ занимаются. Значит так — летит себе электричка, летит. И рельсы прокладывать не надо, и правильно — лес, он для грибников, а не для рельс. Вообще всё бы сделали летающим. Особенно трамваи, чтобы не гремели. Красота была бы — такси, автобусы, трамваи порхают в воздухе, электрички мертвые петли выписывают... Но оно билет бы явно дороже стоил. Ну это терпимо, зайцев бы не было — в летающий трамвай не впрыгнешь без билета. Транспорт бы доходным стал.
— А помнишь, как мы с тобой без билетов ехали в автобусе, еще бегали из передней двери в заднюю. Чтобы контролер до нас не дошел. Я сейчас так ярко все помню. Помню, ты тогда был виноградного цвета, такого темного, знаешь, такого, который на коробках для сока нарисован. Мы тогда вроде к деду ехали... А зачем мы ехали? Не помню, вообще не важна цель действия, надо чувствовать вибрации эмоций во время самого процесса. Вот, был бы у нас билет, мы бы просто стояли на месте и наблюдали за... ну например, за усталым рабочим, который уже принял на грудь и довольный едет домой. А так мы столько эмоций получили!!! Странно так, почему я вспомнил именно этот момент? Зачем мы тогда ехали к деду?
— Да как обычно... ты — денег просить, я — телевизор смотреть. Были бы деньги — мы бы не бегали. А цвет хороший был... А вообще ты меня с мысли сбил... Вот зачем мы от контролера бегали? Она же видела все равно. Добрая попалась.
— Я еще, помню, тогда на Мартине Хайдеггере висел. «Бытие и время» такая классная книга. Достижение целости присутствия в смерти есть одновременно утрата бытия. Переход к уже-не-присутствию изымает присутствие как раз из возможности иметь опыт этого перехода и понять его как испытанный. А о чем ты? Ах да, деньги... Люди не над тем задумываются. Они думают о деньгах, а надо думать о деревьях вокруг, о чистой воде, в которую так приятно нырнуть и почувствовать ее тяжесть на себе, о воздухе, который так приятно обдувает тебя, когда ты стоишь в центре поля. А поле такое большое и нет нигде дорог. Ты сам можешь выбирать себе дорогу в любую сторону, не ограничивая свой выбор асфальтовыми полосками, которые разрезали мир на миллиарды кусочков. Да так разрезали, что теперь мир не собрать в кучу, его порвали постоянно проносящиеся на большой скорости машины и ты, кто сидит в них.
На полустанке окончательно стемнело и кот поднялся на лапы.
— Дрых, а если она не придет? Нету ж никого кроме нас... Мы тут что, ночевать останемся? — кот сдрейфил и поймал себя на мысли, что хочет забраться к хозяину на колени.
Дрых сначала не сообразил, что сбило его ход мыслей, но потом, увидев Вениамина на коленях, приобнял его и ласково начал гладить
— Знаешь, Вениамин, а мы с тобой действительно одни в этой бездне вещества вокруг нас. Мы не интересны камням на Марсе или скоплениям газа на Юпитере, не говоря о далеких звездах, где в жаре термоядерных реакций рождаются новые вещества. Такие же одинокие, как и мы в этом мире. Потом они умрут и на месте их родятся новые атомы и молекулы новых веществ. Они отделены от нас огромными пространствами, через которые мы никогда не перейдем, если будем привязаны к нашим физическим телам. Освобождение души сможет объединить каждую частицу Вселенной в один танец...
Его мысль оборвал гул приближающегося поезда. Вениамин спрыгнул с колен хозяина и радостно забегал по платформе.
Оставьте свой комментарий