Ровно в семь часов она спустилась в одно из московских злачных мест, которое находилось в подвале. Неровно цокая каблуками по коридору, вошла в прокуренный зал. В это время здесь всегда полно народу.
Гам, смех, музыка – все сливалось воедино, в кабачный шум, из которого иногда вылетали отдельные звонкие фразы. Народ здесь был разнообразный, но в то же время ей все казались одинаковыми, за исключением некоторых глаз, которые мерцали из углов, знакомые и тихие. Они узнавали друг друга и только в полуулыбке, незаметно для окружающих, здоровались. Пробегая глазами по столикам, она увидела машущую руку, затем он встал ей навстречу. Она прошла в самый центр зала. Он помог ей снять пальто, и она села, поправляя медные локоны, в которых путались и поблескивали длинные серьги. На деревянном столике перед ней лежала белая роза, слегка увядшая. Посередине стояла чистая стеклянная пепельница, а около него - стакан с каким-то мутным напитком.
- Вот ты и пришла, - он взъерошил свои волосы.
Ей показалось, что то ли от мутного напитка, то ли от первых морозов, то ли от чего-то еще, он сегодня был веселее обычного.
- Пришла, - она оторвала мятый лепесток у розы.
- Я так и думал. Вернее, думал, что пятьдесят на пятьдесят. А сейчас вижу, что у тебя не было шансов не прийти.
- Правда? - она закурила папиросу и стала рассматривать его, прячась за облачком дыма.
Судя по состоянию розы, он сидел здесь самое меньшее час.
- Твое платье поистаскалось, - внезапно сказал он. - Сейчас ты красива, но не запускай себя. Постарайся не запускать.
Вдруг он замер, почувствовав ее растерянность. С потолка свешивалась лампа, тускло-желтая. Среди общего шума между ними на мгновение возникла тишина. Он смотрел в ее погрустневшие глаза. Она же пришла.
Из кармана пиджака он достал черную коробочку, умещавшуюся на ладони. Подержав ее, как бы согревая, положил на стол перед ней. Она взглянула на коробочку, потом на него. Какой мог быть ответ? Она взяла ее в руки и слегка потрясла. Потом приоткрыла, заглядывая внутрь.
- Хорошо, я буду беречь себя. Спасибо тебе, - и, чиркнув спичкой, она закурила новую папиросу.
Из углов мерцали глаза, которые, конечно же, наблюдали за ними, из любопытства. Наткнувшись на ее взгляд, они отворачивались и снова утыкались в свою выпивку.
Она убрала черную коробочку в глубокий карман пальто. Он взял ее под руку, и они пошли по коридорам, затем по лестнице наверх. Здесь их уже ждал морозный московский вечер и желтый месяц над головами.
- Я оставляю тебе шанс не прийти больше, - он весело заулыбался.
«Если нет, то ты опять пропадешь...», - подумала она, но ничего не сказала.
Они шли переулками, старыми улочками, тихими дорогами. Когда впереди показалась ярко освещенная аллея, он взял из ее руки белый конверт. На прощание, касаясь медных волос, стал называть числа. И они звучали для нее как заклинание. Час, день, месяц... Потом он свернул за угол и пропал.
В почти пустом трамвае, сидя на высоком сидении, она трогала пальцами коробочку в кармане. И была снова в своей власти.
|
