Видимо, Мамонов - марсианин. Смотришь на эти конвульсивные танцы, слушаешь шизосагу про день рожденья одноклассников с семью кусками бисквитного торта и пятью бутылками воды "Байкал" - смотришь и веришь, что "во все стороны, вперед и назад, направо и налево, вверх и вниз, вширь и вглубь разворачивается бестолковое пространство наших аритмических усилий и притязаний". А в это время где-то вне сцены, за толстыми стенами концертного зала Минск, в январских предрождественских снегах "ветер пробует сыграть с вершинами деревьев такую штуку, после которой им не скоро оправиться…" И как тут усомниться в марсианской его породе, в его инокосмическом происхождении...
Впрочем, он наш, земной - до мозга костей, до каждого слова из томиков "Закорючки". Видеть большое в малом, чувствовать то, что выше нас, знать то, что в каждом из нас - все эти возможности и способности, этот многогранный дар - в его поэзии. Вот, к примеру, несколько:
"Вот он я. Как это.
Пошел, окунулся с головой в прорубь. Облака, как рыбий скелет". ("Скелет")
"У жены, как у ежа, вверх стоят. А у меня совсем мягкие, почти все выпали. Живем вместе 27 лет". ("Волосы").
"А если бы женщина была треугольная?" ("Помыслы").
Нет, марсиане так не умеют.
"Я бы с большим удовольствием поставил бы варить цветную капусту, но мгла покрыла все руки" - Мамонов делает из исписанного буквами листа мяч и потфутболивает его со сцены прямиком в зал. А там уже такой "Шуба-дуба-блюз", слов нет! И "Досуги-буги", и "Муха - источник заразы", и жаркие, душные "Крым" и "Бойлер" - нетленка за нетленкой из наследия "Звуков Му".
"Ну вот и приблизилась старость. Хотя с годами мои песни кажутся мне все лучше и лучше, - Мамонов берет аккорд для "Хани бэйби". - У нас сегодня творческий вечер, поэтому обстановочка непринужденная - то одна гитарка, то другая... Это отчет о проделанной работе".
"Все помрем завтра. Вот это мысль, она греет. - Петр Николаевич, щурясь, сворачивает ото всех журналистских вопросов к рассуждениям о вере, о смысле жизни, о неизбежности смерти. - Вера - это подарок, дар Божий". "Любовь - это не чувство, это добродетель. Это количество добра, которое мы делаем, невзирая на отдачу. Когда ты делаешь просто так. Вот бабуля в метро, уступи ей место. Не надо к ней чувством пылать, делать надо, делать".
Петр Николаевич постарел, выглядит устало - сидит перед журналистами в носках, в стареньких джинсах и вспоминает, как Цой ему, пьяненькому и красивому, играл на пляже под гитару "Восьмиклассницу", как в молодые годы пил пиво вместе Джоном Пол Джонсом из Led Zepellin, как в далекие времена работал грузчиком в мясном магазине и приносил домой апельсины - жена срезала подгнившую кожуру, а хорошую сочную мякоть отдавала детям.
И все же, несмотря на дикую усталость, написанную на лице глубокими бороздами морщин, кажется, что перед нами все тот же весельчак Алексей Селиверстов из фильма Павла Лунгина "Такси-блюз". Кстати, о своей недавней роли в новом фильме Лунгина "Царь" Мамонов рассказывает немного, как бы нехотя: "В образе Ивана Грозного, которого я сыграл, для меня все осталось непонятным. Я не играл Ивана Грозного. Как можно такую глыбу понять? Это невозможно! Сыграть русского царя, который управлял армиями одним поднятием брови? Я старался. Насколько вышло, не знаю".
Еще весной прошлого года стало известно, что режиссер Рашид Нугманов приступил к съемкам римейка известного фильма "Игла". Петр Николаевич называет Нугманова своим любимым режиссером: "Он очень остроумный, хороший, наш человек. Снял "Иглу" и умудрился 10 лет проездить по Америке с лекциями о том, как он фильм снимал. И жил за счет лекций все десять лет. Вот это талант! Часть римейка "Иглы" с моим участием уже отснята. Помню, на съемках Рашидик мне говорит: "Ты должен сделать так, как Кашпировский". А я ему - нет уж, извини, так нельзя. Давай лучше лекцию о вреде алкоголя устроим. Рашид согласился. Меня причесали, напудрили, я лицо сделал такое, как будто бы все зубы на месте. И давай на сорок минут лекцию. Смотрю - оператор не снимает. Спрашиваю, в чем дело. А он отвечает - извини, мол, заслушался…А вообще в последнее время предлагают сниматься во всяком г..не, где маты и словечки всякие, как я сейчас сказал. Я отказываюсь. Зачем мне это? Деньги у меня есть, мне хватает. А Рашид Нугманов, между прочим, за один съемочный день заплатил мне десять тысяч долларов. Вот сколько я стою как актер, если кому интересно".
Телевизор Петр Николевич не смотрит: "У меня есть друг Женечка, он давно его не смотрит. Так вот, он мне сказал: "Боюсь впасть в грех осуждения". На тот момент я еще смотрел этот дуроскоп и осуждал. Поэтому теперь не смотрю". Зато пишет замечательные стихи и прозу, которые строчка за строчкой собираются в томиках "Закорючки": "Эти книжки "Закорючки" пишу не я, я только записываю. Издано пока только два тома прозы, но написано уже пять томов, может, будет шестой. А потом выдам собрание в кожаном переплете. Вот мои мужики, кто какой, кто сякой, берут и читают - и им нравится".
Екатерина Морголь, http://news.open.by/culture/17372
Оставьте свой комментарий