- Гутен абенд, - приветствует всех актер Александр Казелло, и сцена театра превращается в немецкое кабаре - точь-в-точь Ueberbrettl в начале прошлого века.
" Золотая эпоха немецкого кабаре пришлась на период непродолжительного затишья между мировыми войнами, - продолжает конферансье. - В эти смутные времена каждый человек мог проявить как величие духа, так и собственную слабость. Поэтому многие люди шли туда, где их ждала атмосфера легкости и свободы - в кабаре". "Кабаретисты стремились совмещать легкую серьезность и культуру светского общения, а также веселость и открытость, - подхватывает фрау Бенька. - Кабаре называли десятой музой, искусством, но чаще называли цирком для мозга, потому что это было настоящее, блистательное и опасное сальто-мортале".
Бенькины кувырки в воздухе вовсе не опасны. Они добрые и смешные, и похожи на кукольные сказки - только для взрослых. Говяжья колбаса, требующая у голодающей Кисточки нарисовать ей молодца-холодца, ироничный рассказ о малобюджетной любви…А вот и грустная сказка - брехтовская "Беспутная старуха", повадившаяся на старости лет кататься в экипажах на скачки в город К. И посвящение чудо-бабуле - песня "Старая падла" - и смех, и грех - все вперемешку, все кувырком.
И вот Бенька в окружении танцовщиц ютится в стенах маленького домика в маленьком городке. "Роддом, дурдом, пивной ларек, спортзал, вокзал" - такой вот смешной и странный городишко, рисованный и киношный.
А дальше - монолог мишени в ярмарочном тире: "Десять пфеннигов выстрел, три выстрела - двадцать пять. Кто хочет еще пострелять? Надо еще пострелять!"
Стреляют на войне. "А если кто-то думал, что войну лучше не начинать, то он социал-демократ и его посадят, - констатирует герр Козелло. - Потом наступает мир, и люди чахнут. Особенно инвалиды - им не платят денег. Правда, некоторым дают по шарманке, чтобы они играли патриотические песни, которые воодушевляют молодежь, чтобы она снова ринулась в битву. А многие получают ревматизм и становятся сторожами в гимназии". В продолжение темы - "Легенда о солдате", павшем смертью храбрых, за которую в блогах кабаре "Серебряной свадьбы" уже окрестили "Раммштайном".
К счастью, в кабаре еще не запретили распитие алкоголя. Ямайский ром привезли к празднику немецкие моряки - чудный напиток оценили и музыканты, и зрители.
А закончилось "немецкое сальто-мортале" грустной песней Sag mir, wo die Blumen sind ("Куда исчезли все цветы?"). Английский текст Пита Зегера (написанный под впечатлением песни казаков из шолоховского "Тихого Дона"!) в 50-е годы был переведен на немецкий Максом Копельтом, который, в свою очередь, заимствовал несколько строк из стихотворения Иоганна Георга Якоби "Sag, wo sind die Veilchen hin" (1782). Песня стала всемирно известной в исполнении Марлен Дитрих.
От Берлина до Парижа - несколько сотен километров. Но Бенька сократила расстояние до 15 минут антракта. Второе отделение "Свадьба" начала с "Пистолетов" (про красные трусики пел весь зал) и "Чижика-пыжика" (песня посвящалась всем мужчинам). Через трагическое танго и "прыщи", которыми Бенька "покрылась" по вине нерадивого кавалера - к светлой грусти в песне про первую любовь - "Врозь".
"Чудесные, восхитительные французские поэты сидят в этом зале на своих креслицах и табуретках или валяются пьяные на полу - подобно любому порядочному поэту, - так Бенька делает подводку к композиции "Во мгле новолуния" на стихи Поля Верлена. - Эту песню не надо понимать, ее надо чувствовать. Эта история о человеке, который думает, что за ним гонится луна".
Луна и поэзия - отличная пара. Бенька придумала третьего персонажа - смерть на куриных лапках. "Шел поэт невольник чести, дамам лютики дарил, покупал сосиски в тесте, по-французски говорил. Ну а смерть уже глядела, проявляла интерес, измеряла скорость тела, ширину длину и вес". Но наш поэт не из робкого десятка, он не сдается, он сильный и смелый - практически Наполеон, которому посвящается следующая песня французской программы. Кстати, став императором, Луи Наполеон запретил распевать шансон в общественных местах, на ярмарочных площадях и многолюдных улицах городов - новым убежищем для шансонье стали кафе-шантан или кафе-кабаре.
А теперь - о любви, без нее не обходится ни один концерт "Серебряной свадьбы".
- Любовь бывает не только великой, она бывает очень крошечной, но очень важной, - рассказывает Бенька. Об этом - ее новая биологическая песня "Микролюбовь".
"Он был микроб, она микроба -
Они микробы были оба.
Их чувства были романтичны,
Но так микроскопичны.
К тому ж роман их был не долог -
За ними наблюдал биолог.
И все что видел в микроскоп
Он регистрировал, как жлоб".
Практически все "любови", воспетые Бенькой - трагичны и безнадежны. Микроскопичная - не исключение: биолог вымыл чашку Петри, "влюбленных смыв струей воды - их принял раковины зев. Припев".
Любовь - это игра. "Сейчас мы покажем вам игру, в которую играли французы по поводу какого-то смутного праздника - скорее всего, это даже белорусская игра - абсурдная и непонятная. И называется она "Удар судьбы и помощь свыше" - и вот красный чертик бегает по залу и "тюкает" зрителей по головам пластмассовым молотком. В это же время ангел посыпает "жертв" беса волшебным серебряным конфетти.
Следующая песня приглашает всех на парижскую танцплощадку - это посвящение фильму Лео Каракаса "Влюбленные с нового моста", где есть "всякая любовь и всякая смерть". А что вы хотели? Это же Франция!
К песне "Красивые ноги" начались танцы на сцене и канкан от зрителей. А потом Бенька укатила во Францию на огромном велосипеде - но она обязательно вернется, с новой охапкой лун, со шкатулкой парижей и под руку с пьяненьким влюбленным поэтом. Ведь правда?
Екатерина Морголь, OPEN.BY http://news.open.by/culture/21296
Оставьте свой комментарий